Акценты

Многим белорусам после событий 2020 года было интересно узнать, что о происходящем думают журналисты из государственный СМИ. И здесь речь не о пропагандистах, а о тех, кто остается в тени. Спросили у них об этом. 

В период с января по март 2022 года использование антиэкстремистского законодательства для подавления инакомыслия продолжало набирать обороты: про борьбу с «экстремизмом» отчитывались государственные органы, государственные медиа писали по этой теме статьи и снимали фильмы, суды выносили новое рекордное число решений о признании материалов «экстремистскими», власти публиковали список «экстремистов» и ввели ответственность за «отрицание геноцида беларусского народа». Про эти и другие тенденции — в обзоре организации Human Constanta.

В независимую журналистику я пришла в 1996 году. И за это время не было ни одного лёгкого года, каждый год — по-своему сложный, со своей спецификой, со своими репрессиями. Были допросы, несколько конфискаций техники… Было закрытие газеты: после избирательной кампании 2006 года закрыли независимую газету «Згода» — за якобы экстремизм и разжигание межнациональной розни. Всё это происходило ещё тогда. Потому 2021 год меня особо не удивил. Единственное отличие — масштаб репрессий, раньше это не было настолько массово, как сейчас. Что оказалось действительно сложным для меня в 2020-м и 2021-м — это поддерживать команду. Ведь люди — это главное, что есть.

До середины августа 2020 года Марина Савицкая в течение десяти лет работала музыкальным журналистом на государственном рок-радио "Сталіца". После президентских выборов две трети коллектива радиостанции осудили насилие и поддержали идею проведения повторной избирательной кампании. Журналисты лишились работы. Марина уехала в Украину. После начала войны — в Польшу.

С октября 2019 года Беларусский ПЭН осуществляет систематический сбор нарушений культурных прав и прав человека в отношении деятелей культуры. Данный документ содержит статистику и анализ нарушений за первый квартал 2022 года. Материал подготовлен на основе обобщенной информации, собранной из открытых источников и в непосредственной коммуникации с деятелями культуры в течение данного периода.

Впервые с начала войны Владимир Золкин находится дома три дня подряд. До этого он мог быть в разъездах по несколько недель. Мужчина посещает СИЗО, в которых содержат российских пленных, где записывает с ними интервью. До войны Владимир был фрилансером — занимался аналитикой для юридических компаний. По словам мужчины, его работа была нудной, а жизнь немного скучной, поэтому несколько лет назад он завел канал на Youtube, где выкладывал видео с митингов, свое мнение о происходящем в Украине и разные интервью. После начала войны Золкин начал записывать ролики с российскими военнопленными, где спрашивал о том, почему они пришли в его страну, знают ли, что происходит на самом деле и как попали в плен. Еще блогер дает возможность пленным позвонить в Россию родственникам, все это под запись. Поговорили с Владимиром о том, как устроен процесс интервью, нарушают ли его видео Женевскую конвенцию и что пленные рассказывают об убийствах и мародерстве.