Можно ли товарищу майору использовать блогеров?

Оставим за скобками полезность или вредность самого существования государственной пропаганды для развития и функционирования личности и общества. Юристы, желающие узнать правовые подходы по разграничению массовой информации и пропаганды, могут самостоятельно ознакомиться с решением Международного трибунала по Руанде в той части, которая касалась «Свободного радио Тысячи холмов». Это «радио», к слову, создавалось с «целью создания условий для гармоничного развития в руандийском обществе».

У Акадэміі міліцыі расказалі, як дзяржава павінна працаваць з блогерамі. І назвалі блакіроўку сайтаў неэфектыўнай

В публикации майора милиции Д. А. Воропаева привлекает внимание обоснование воздействия государства на блогеров.

В своей статье после сожалений о безуспешной попытке урегулировать правовыми средствами деятельность блогеров в Российской Федерации и размышлений о сложностях реализовывать «легитимное принуждение» со стороны классического государства в виртуальном пространстве автор приходит к выводу о необходимости «соглашения о конструктивном сотрудничестве инфлюенсера и государства: блогер принимает на себя обязательство придерживаться определенной линии поведения в рамках своей компетенции, а государство его поощряет».

С одной стороны, хочется приветствовать мысли человека в форме, представителя силового ведомства, который в условиях современной Беларуси все-таки пришел к выводу, что устранение неугодных мнений такими способами, как блокировка доступа к отдельным интернет-ресурсам, полное отключение доступа к интернету и даже создание национальной сети передачи данных, не имеющей связи с интернетом, неэффективны.

С другой стороны, хочется отметить, что от претендующей на научность публикации кандидата юридических наук, доцента кафедры теории и истории государства и права ожидалось правового обоснования и соответствующей аргументации. Такового, к сожалению, в рассматриваемом тексте не обнаружено. К слову, термин «правовой» встречается в тексте всего семь раз в контексте, не позволяющем всерьез считать его соответствующей аргументацией.

Полагаю, что рассматривая взаимоотношения между Государством и Личностью, к коей мы с майором милиции единогласно готовы относить любого блогера, следует исходить из того, что каждый Homo Sapi­ens, периодически публикуя тот или иной контент для неопределенного круга лиц, на самом деле реализует право на свободное выражение мнения, присущее ему по факту рождения человеком. А это уже правовая категория, к которой надо обязательно апеллировать в случае написания правовых текстов на темы, в которых решил поупражняться Д. А. Воропаев.

Анализируя правовые нормы, регулирующие категорию «права человека», товарищу майору можно было бы обратиться за вдохновением хоть к Конституции Республики Беларусь, пока еще действующей в нынешней редакции, хоть к Всеобщей декларации прав человека (ВДПЧ), хоть к Международному пакту о гражданских и политических правах (Пакт). Именно эти правовые акты в нашей стране являются источниками права даже в условиях сегодняшнего правового дефолта. Если бы автор захотел показать относительное мастерство владения темой, то вишенкой на торте стала бы аргументация из Конвенции о защите прав человека и основных свобод, правовая сила которой пока не доступна для граждан Беларуси.

Так вот, после внимательного прочтения этих источников права становится ясно, что в них читается принцип, о котором говорил Кастусь Калиновский: «Не народ для урада, а ўрад для народа».

Другими словами, человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства (ст. 2 Конституции), и что именно Государство обязуется уважать и обеспечивать всем находящимся на его территории и под его юрисдикцией лицам права (ст. 2 Пакта).

Что касается прав блогера на свободное выражение мнения, то они у него такие же, как и у любого из нас, включая товарища майора. И именно про них говорится в ст. 19 ВДПЧ, ст. 19 МПГПП,  и в статьях 33, 34 Конституции. Суть этих правовых норм в том, что каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их. Это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ. Каждому гарантируется свобода мнений, убеждений и их свободное выражение. Никто не может быть принужден к выражению своих убеждений или отказу от них.

Таким образом, обеспечение каждому блогеру именно его личной свободы на распространение именно своего мнения, а не на распространение мнения товарища майора, является обязательством государства.

Безусловно, свобода выражения мнения не является абсолютной. Государство может и должно вводить ограничения. Именно про эти ограничения идет речь в ч. 2 ст. 19 Пакта и в ч. 3 ст. 34 Конституции. Именно эти ограничения являются любимой темой для людей, которые по причине низкой правовой грамотности пытаются громко обосновать те или иные репрессии со стороны государства.

Но с ограничениями на самом деле все просто. Их исчерпывающий перечень неплохо сформулирован в ст. 23 нашей Конституции: «Ограничение прав и свобод личности допускается только в случаях, предусмотренных законом, в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц».

Именно этим интересам должны служить любые ограничения, когда они прописывается в законодательстве. Применение других подходов является нарушением прав и свобод. Для желающих подробно узнать, что в понимании международного права кроется за каждым из определений легитимных ограничений, можно посоветовать обратиться к Сиракузским принципам толкования ограничений и отступлений от положений Международного пакта о гражданских и политических правах. (Организация Объединенных Наций. Экономический и социальный совет. Документ ООН E/CN.4/1985/4, Приложение (1985).)

Подходы, именно так трактующие теорию ограничения прав и свобод, любой человек может почерпнуть из решений любого международного органа, рассматривающего дела о нарушении прав человека. Именно такой подход можно найти в решения КПЧ ООН по обращениям в этот орган против Беларуси. Достаточно посмотреть Соображения, принятые КПЧ ООН в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола относительно сообщения № 2955/2017 (Константин Жуковский против Беларуси), № 1985/2010 (Марина Коктыш против Беларуси), или любое другое о нарушении властями Беларуси своих обязательств в области прав человека.

А в статье «Блогер как агент правовой социализации» майора милиции Д. А. Воропаева, кандидата юридических наук, доцента кафедры теории и истории государства и права Академии МВД, делаются выводы, которые противоречат сути права на свободное выражение мнения и права на распространение информации, игнорируются правовые критерии легитимного ограничения прав человека.

По своей правовой природе подходы, которые предлагает автор, в конечном счете могут привести к цензуре, а также к иным негативным последствиям, имевшим место при использовании государственной пропаганды, которые установил Международный трибунал по Руанде.

Поэтому, если отвечать с правовой точки зрения на дилемму, поставленную Д. А. Воропаевым в своей публикации, о схемах взаимодействия уполномоченных государственных органов и лидеров мнений виртуального пространства, следует прийти к выводу, что эти самые лидеры имеют свободу распространять свои мысли и высказывания, как посчитают нужным, а у государства есть обязанность вмешиваться только тогда, когда эти блогеры вышли за пределы легитимных ограничений. Иные способы «взаимодействия» и «вмешательства» государства в деятельность инфлюенсеров будут приводить к многократному и, к сожалению, очередному нарушению прав человека со стороны белорусского государства.