«Они разделили нашу семью». Журналист Андрей Мелешко – о депортации из Грузии

Белорусского журналиста Андрея Мелешко вместе с дочерью 16 сентября не впустили в Грузию, где они прожили три года и куда вернулись после двухнедельного путешествия по Литве и Польше. Почти сутки их держали в аэропорту, после чего отправили на самолет в Варшаву. Мы беседуем с Андреем, когда он едет поездом в Белосток, где планирует пока остановиться.

Андрей Мелешко с дочерью Александрой в самолете в Варшаву. 17 сентября 2024 г. Фото: из личного архива

«Они накормили меня после того, как я выбежала с криками: Помогите!

— Андрей, как ты себя чувствуешь?

— Уже нормально, хорошо.

— А как дочь? Как она пережила всю эту ситуацию?

11-летняя Александра решила ответить сама:

— Сначала мне было плохо, а потом я успокоилась. Теперь я чувствую себя полностью хорошо. Я очень хотела жить в Польше, и, видимо, мое желание сбылось.

— Андрей, расскажи, пожалуйста, что происходило, когда вас держали в депортационной комнате, ты пытался говорить с сотрудниками? Они действительно ничего не объясняли?

— Мы находились в нейтральной зоне. С нами работали пограничники с надписью «Police» на спине. Никто ничего не объяснял. Мы для них — никто. Их не интересовали наши нужды, как и мы сами. Дочери даже не позволили встретиться с матерью, когда она приехала.

Известного белорусского журналиста Андрея Мелешко не пустили в Грузию, где он проживал последние несколько лет

— Вас в конце концов покормили?

— Только после того, как я выбежал и начал кричать: «Помогите!». Рядом с нашей комнатой была комната отдыха для пограничников, там, кстати, такие же нары, как и у нас. Еще была общая комната и выход в зал, где принимают прилетающих пассажиров. Туда я и выбежал, закричал. В тот момент там никого не было, был перерыв между рейсами.

Пограничник подбежал ко мне: «Что ты делаешь? Мы тебя сейчас скрутим!». Я сказал: «Давай, крути». А он делал вид, что не понимает русский. Я ему сказал — ты же только что говорил по-русски по телефону. Но он все равно — только на английском. Я говорю — хорошо, давай на английском.

Потом он спрашивает: что ест твоя дочь? Хочешь, я тебе хачапури принесу? Я говорю, что дочь не ест хачапури. А что ест твоя дочь, спрашивает? Я говорю — картошку фри, бананы. Он в ответ: у нас нет картошки фри, до свидания. Я думаю — ну ок. Но через час нам принесли большой поднос с едой, там была в том числе картошка фри.

«Видели самолет с васильком на взлетной полосе и думали — давайте нас еще туда»

— Почему так задержался самолет на Варшаву? Были какие-то объяснения?

— Мы улетали на запасном рейсе с запасным экипажем, не тем, что должен был вылететь в 15:40. Почему, никто не знает.

В 15:35 должен был вылететь самолет «Белавиа» в Минск. Мы видели этот самолет с васильком через окно, он кружил по взлетной полосе, и мы думали: ну давайте нас туда. Но к нам подошли, спросили — у вас польские визы? Я сказал — да, польские. Он сказал: полетите на Варшаву.

Андрей Мелешко. Фото из личного архива героя

— Ты рассказывал, что после интервью для «Радио Свобода» у вас забрали всю технику. Когда вернули?

— Да, после того интервью пришли и забрали мой ноутбук, телефон и телефон дочери. Я не ожидал, что до такого дойдет. Я сказал: дайте акт, что вы конфискуете нашу технику. Мне сказали: все получишь. Но ничего так и не дали. Вернули наши устройства только в самолете. А паспорта отдали, когда мы уже прилетели в Варшаву.

— Как вас встретила польская сторона?

— Спокойно, никаких вопросов не задавали, просто пропустили.

Грузия становится опасной страной для иностранных журналистов

— Есть ли понимание, что будут делать жена с младшей дочерью? Прилетят к вам с Александрой в Польшу?

— Пока останутся в Батуми. Дело в том, что жена сейчас работает там заместителем директора в частной школе. В эту же школу в этом году пошла в первый класс младшая дочь. Пока думаем, что они приедут к нам в Польшу на каникулах, а переедут окончательно, возможно, в следующем году после окончания учебного года.

Может ли старшая дочь поехать обратно в Грузию, пока не знаю. Нам не поставили в паспорта депортацию или какие-то отметки. Но стоит ли ей лететь, пока не знаю. По сути, они (грузинские пограничники — Ред.) разделили нашу семью.

«Еду в Белосток. Что будет дальше — не знаю»

— Андрей, есть мнения, что в Грузию теперь не впускают тех, кто засветился на протестах. Ты согласен, что это может быть причиной?

— Я нигде не засветился на протестах, меня там просто не было. Я делал материал, был в стороне, снимал как журналист. Сам я не участвовал.

— Чем ты мог помешать Грузии?

— Сейчас идут выборы, и они будут выдавливать всех активных людей. Возможно, я ошибаюсь, но таково мое мнение. Нас отправили, а утром не впустили армянского журналиста, который неделю назад был в Грузии, никаких вопросов к нему не было, а тут вдруг случилась такая история. И так будет со всеми. Ситуация вообще неспокойная. Мои знакомые грузинские журналисты считают, что Telegram и Face­book отслеживаются, читаются, они переключились на Sig­nal.

«Когда осознаешь абсурд всей ситуации и загадываешь желание между двумя Сашами». Андрей Мялешко пытается подойти к тому, что происходит, с присущим ему юмором. Фото: из личного архива

— Будешь ли ты обжаловать депортацию и то, как с вами обошлись?

— Моим делом сейчас занимаются четыре правозащитные организации в Грузии. Белорусские тоже заинтересованы. Лично я этим заниматься не буду. Я сейчас в Польше, буду тут легализовываться — у меня карта поляка, получу вид на жительство. В Грузию поеду после того, как получу здесь гражданство.

— Где ты планируешь остановиться в Польше?

— Пока еду в Белосток. Что будет дальше — не знаю.