Правда с большой буквы «П»

Сегодня в Беларуси все чаще звучат речи о необходимости говорить правду — не просто правду, а правду с большой буквы «П». Как бы сама собой, развернулась целая кампания под соответствующим названием: на мой взгляд, маловразумительная, но агрессивная.

…Поэт в России «больше, чем поэт» — это понятно. Тем более, что когда ты «больше чем…», под этим «больше» легко спрятать полное отсутствие того, чего ты больше… К примеру, поэзии.

Написавший государственный гимн СССР Михалков-старший, был, разумеется, «больше, чем поэт». И когда коллеги по цеху вполне справедливо указывали ему, что текст гимна в части поэзии «дохлый» и, как потом выяснилось, в части «союза нерушимого» крайне неправдивый, он, тоже вполне справедливо, отвечал:

— Каков бы ни был этот текст, все равно слушать его вы будете стоя!

И слушали! И стоя! И слушают эту «поэзию с большой буквы «П» по сей день… Как здорово быть «больше, чем поэтом»!

Правда, то, что пишут «просто поэты», живет дольше — не в гимнах, а в сердцах. Но это уже другое…

С говорением правды та же история. Всем без исключения властям очень нравится видеть в журналистах, например, не просто профессионалов, а общественных деятелей: коллективных пропагандистов, агитаторов, организаторов. В 20‑е годы минувшего столетия «Правда» писала: «Ленинский взгляд на роль газеты как орудия воспитания и организации масс противостоит буржуазному взгляду на газету как на средство осведомления, голой информации об „интересных новостях“. Этот взгляд на газету, как на абстрактного осведомителя, отстаивал и Троцкий, и многие другие „теоретики“, пытавшиеся опровергнуть ленинское учение о партийности печати, о газете, как острейшем оружии классовой борьбы».

Как известно, в те времена «коллективные организаторы», несшие читателю правду с большой буквы, призванную «организовывать и воспитывать» не обременяли себя «голой информацией». А полагавшиеся сотрудникам наганы служили достаточным аргументом в любой полемике. Делавшим журналистов «больше, чем журналистами» — по сути, сотрудниками чекистского аппарата!

Даже на внештатных авторов партийных изданий, именовавшихся тогда рабселькорами, распространялось расширительное понимание их роли в жизни общества. Иосиф Сталин именовал их «командирами пролетарского общественного мнения, старающимися направить неисчерпаемые силы этого величайшего фактора на помощь партии и Советской власти в трудном деле социалистического строительства».

«Командиром общественного мнения» быть хорошо! Удобно: не надо убеждать, аргументировать, искать источники информации… Достаточно скомандовать. И главное — безопасно. «Просто журналист» отвечает по суду за каждое слово. Носитель правды с большой буквы — не отвечает ни за что. Еще в январе 1925 года все тот же Иосиф Сталин, говоря о работе рабселькоров, расследующих факты «вредительства» в отношении Советской власти и от энтузиазма «перегибающих палку», заявил: «…перегнуть палку следует. Обязательно следует. Это неизбежно. .Конечно, кой-кого обидишь, но дело от этого выиграет…». И они «перегибали. Только за 1925–1926 годы по «сигналам» рабселькоров в СССР снято с работы 677 руководителей, предано суду — 520 человек… Всего за это время репрессировано 2155 человек.

В благодарность, рабкоров и селькоров освободили от наказания за клевету, по статусу приравняли к советским работникам. По сути, движение людей, взявших не себя функцию говорить правду от имени общества, превратилось в движение «стукачей». А было их, в 30‑е годы, по словам все того же Иосифа Сталина, свыше 3 миллионов. Даже если учесть советскую систему приписок — все равно не так уж и мало…

…Потом пришли перестроечные времена когда, казалось, все должно выправиться. Поскольку, вроде бы, всем уже стало ясно: журналистика есть собирание и распространение той самой «голой» информации. Но, парадоксальным образом, истерия с «командирами общественного мнения» получила продолжение и развитие. Опять заговорили о правде с большой буквы… По умению «закрикивать» любое явление до степени полной невразумительности, когда кислое уверенно путается зеленым, постперестроечная журналистика конца 20-го века мало чем отличалась от постреволюционной журналистику начала 20-го века. Информация не столько собиралась, сколько создавалась по желанию заказчика. А многие наши коллеги командовали общественным мнением как только хотели…

Помнится, в те годы на одной из БАЖевских тусовок тогдашний издатель газеты «Свабода» Паша Жук бурно прервал наши рассуждения о профессиональных тонкостях словами:

— Что Вы тут о журналистике? Какая журналистика? Надо делать больше — надо режим валить…

И не скажу, что многие были против этого. Правда, режим, как известно, и ныне здесь.

Потом все опять начали понимать, что журналистика есть собирание и распространение информации — разножанровой, разнообъемной, разнонасыщенной источниками и мнениями экспертов или не насыщенной вовсе…- но всегда основанной на фактах. В чем, собственно, и заключается главная и неповторимая опасность «просто журналистики» для любого антинародного режима. Именно на этой почве, кстати, в Беларуси и произошло размежевание на «государственные» СМИ, где работают «командиры общественного мнения», по своему хотению создающие информацию. Делающие свои телепрограммы и газетные материалы, часто, только на основе данных спецслужб…

И «негосударственные» — где принципы другие, хотя «командиров» или тех, кто хотели бы ими стать, если говорить вполне откровенно, тоже немало. Но уже не столько…

…И вот опять — в преддверии президентских выборов заговорили о правде с большой буквы «П». Причем, не наш брат, журналист, все больше общественные деятели. А где вы видели общественных и государственных деятелей, которые бы не перевирали информацию в свою собственную пользу? От первого вождя первого племени, рассказывающего у первого костра, что именно он нанес мамонту решающий удар, до сегодняшних специалистов по местопребыванию Скарины и стихам Быкова — все одно и то же. Сколько их было уже, кампаний, призывающих говорить людям исключительно правду? Вспомним хотя бы только борьбу с коррупцией в 1993–94 году под все теми же лозунгами. Как потом выяснилось, она работала совсем не для того, о чем все в начале подумали…

И — между прочим: кто говорит эту правду? Кому правду? Почему именно сейчас правду? Какую правду имеют в виду организаторы кампании, призывающие говорить правду тех, кому, вообще-то, никакая правда не нужна?

Английский писатель Олдос Хаксли говорил когда то: «Правда — это правда; правда с большой буквы — пустое место». Неудивительно что по объему правды (которая профессионально называется «объективной информацией»), все выплеснутое в ходе кампании никак не превышает то, что постоянно доносится до читателя, слушателя и зрителя как «государственными» так и «негосударственными» СМИ. А по качеству уступает, и уступает сильно. По той, хотя бы причине, что за качество информации журналист несет ответственность. За качество «правды с большой буквы» не несет ответственности никто.