С этими медведями…

То есть он, исполняя договоренности, достигнутые в украинском городе Моршине, ведет переговоры с Министерством информации РБ о встрече с руководством этого министерства с участием журналистов всех форм собственности. После чего о результатах сообщает мне, и дальше мы оговариваем время и место, составляет список участников – ну, все как всегда в таких случаях… Напомню, что и встреча, и все дальнейшие действия происходили в рамках трехстороннего проекта: шведский институт FOJO, БАЖ и БСЖ.

Вадим пообещал, что как только, так сразу… То есть, он мне позвонит. Но не позвонил, что между пристойными людьми вызывает, по меньшей мере, некоторое изумление. Тогда я ему позвонил. И он мне сказал, что еще не договорился, но будет пытаться это сделать: как только вернется отсутствующий на тот момент председатель БСЖ Анатолий Лемешонок – кстати, мой однокурсник по высшей партийной школе. И тогда Гигин мне точно позвонит.

Но, опять же, не позвонил. Что между пристойными людьми вызывает уже некоторое… скажем, негодование. Ну что это, в самом деле, такое! Даже самые большие начальники – особенно в прежние партийные времена – если уж обещали позвонить, то звонили точно. Или поручали это помощникам, секретарям, адъютантам…

Но Гигин не такой большой начальник. Во всяком случае, еще на встрече государственных и негосударственных журналистов в Моршине он заверял, что все мы – государственные и негосударственные – по закону и по факту равны. И что он готов сотрудничать. И даже пожимал мне руку – ого! И потом, если сравнивать наш профессиональный стаж и опыт то, по сравнению со мной он просто, извините, начинающий журналист…

Тогда я сам позвонил несколько раз. Длинные гудки в трубке мобильника коварно сообщали, что владелец телефона никуда не уехал, и телефон не отключен. А просто по какой-то причине владелец не хочет нажать соответствующую кнопку.

Тогда я позвонил Анатолию Лемешонку. Через приемную связь установить удалось. И я услышал, что да, Гигин ему что-то такое говорил, но в итоге сказал, что ситуация изменилась, и никаких встреч проводить не нужно. А теперь, сказал Анатолий Лемешонок, мы готовим молодежный форум, и никакими встречами тем более заниматься не будем.

- Но ведь в проекте участвует три стороны. Получается, вы приняли решение сразу за всех?

- Да, так получается! – сказал Лемешонок.

На том разговор и закончился.

…Ничего себе, равноправие! Ничего себе, одинаковые возможности! Ничего себе, сотрудничество!

Я не беру обратно ни одного слова из тех, что в предыдущем блоге сказаны о необходимости контактов с коллегами из государственных СМИ. Я еще раз повторяю, что среди них есть пристойные люди — так же, как среди нас — непристойные. Я еще раз говорю: не хочу видеть своих коллег своими врагами!

Я понимаю также, что плюшевые мишки, вдруг просыпавшиеся с неба, на межгосударственные отношения Беларуси и Швеция тоже, по сути, никак не влиять не могли. Все это ребяческие штучки, и умный руководитель не стал бы — во всяком случае, публично — устраивать по этому поводу истерики. И, тем более, хватать журналистов и журналисток. Я уж не говорю о приостановлении проекта, в ходе которого изучается профессиональная этика. А это, как известно, предмет весьма далекий от международного терроризма. И все же только что пришло сообщение, что очередное мероприятие проекта откладывается в связи с плюшевыми мишками.

Я понимаю и еще одну штуку: решение об отмене достигнутых в Моршине договоренностей принимали не участники делегаций. Их принимали несколько журналистских чиновников, сходивших за советом в какой-нибудь идеологический отдел. Там сказали – нет! И тогда эти несколько человек совершенно неприлично, высокомерно отмахнулись от своих коллег.

И тут тоже ничего нового. Помните: «Вы, жадною толпой стоящие у трона…». Далее по тексту.