Украинская медиаэкспертка: Общественное вещание – это здоровая еда среди разного фастфуда

Какова сегодня роль общественного вещания в медиапространстве Украины, и понимают ли его суть люди, политики и журналисты? БАЖ поговорил с председателем Наблюдательного совета Национальной общественной телерадиокомпании Украины («Суспільне мовлення»), заместителем главного редактора издания «Детектор Медиа» Светланой Остапой.

Председатель наблюдательного совета Национальной общественной телерадиокомпании Украины («Суспільне мовлення»), заместитель главного редактора издания «Детектор Медиа» Светлана Остапа. Фото: «Суспільне мовлення»

Проект «Общественные СМИ: международный опыт» — это продолжение исследования БАЖ по формированию системы общественных СМИ в Беларуси. В первой части рассматривалась законодательная база для создания общественного теле- и радиовещания, вторая часть посвящена изучению опыта стран нашего региона. Медиаэксперты и лица, которые стояли у истоков системы общественных СМИ в разных странах, поделились с БАЖ своим опытом и рекомендациями для Беларуси, а также рассказали, каких ошибок следует избегать.

«Наша принципиальная позиция: общественное вещание в Украине должно создаваться на базе государственных СМИ»

Процесс создания системы общественных СМИ в Украине затянулся на десятилетия, и реформы продолжаются до сих пор. 30 государственных телерадиокомпаний были объединены в одну общественную, известную сегодня под брендом «Суспільне». Общественному вещателю удалось достичь независимости редакционной политики, завоевать доверие аудитории, однако предусмотренное законом финансирование пока выделяется не в полном объеме.

— Появление общественного телевидения в Украине — это была потребность общества, требование международных партнеров или были какие-то другие причины? Кто был инициатором создания общественного медиа?

— Это было обязательство Украины перед Советом Европы. Украина должна была реформировать государственные медиа, доставшиеся ей в наследство от Советского Союза.

Как таковой потребности у общества, на мой взгляд, не было, потому что большинство тогда не понимало разницы между общественным, государственным и коммерческим вещанием. Эту идею продвигали активисты, общественные организации, медиаэксперты, журналисты, которые видели эту разницу.

— Какую цель вы ставили, доказывая необходимость такого института?

— Во-первых, мы хотели избавиться от государственных медиа, потому что все предыдущие годы до создания общественного вещателя государственные телерадиокомпании показывали, что не имеют независимой редакционной политики, работают полностью под контролем власти — общей (если это общенациональное медиа) или областной (если это региональное медиа).

Был закон, что оппозиция имела около 30 часов в неделю или в месяц, и ее, якобы, допускали на эти теле- или радиоканалы. Но чтобы выполнить закон, эти часы всегда выделялись ночью, когда люди не смотрят телевизор. Это особенно обострилось после Оранжевой революции, когда Первый национальный канал полностью искажал события на Майдане. Тогда стало ясно, что с этим государственным телерадиовещанием нужно что-то делать.

В начале 2000‑х, когда к власти пришел Виктор Ющенко, активно обсуждалась идея создания общественного вещания, разрабатывалась законодательная база. Но через несколько лет этот энтузиазм власти угас. То есть не было политической воли для создания такого вещателя. Кстати, всегда шла речь о том, что общественное вещание будет создано не с нуля, а на базе государственных СМИ. Таким образом, решались две задачи: избавлялись от государственных вещателей и создавали общественные.

Общественные активисты, которые продвигали эту идею, в том числе и я, не опускали руки. Мы продолжали разрабатывать законопроект, он был готов при Януковиче. Но возник вопрос: стоит ли создавать общественное вещание при Януковиче, ведь мы понимали, что оно не будет независимым.

И вот во время Революции достоинства, когда опять Первый национальный канал плохо себя показал и искажал события на Майдане, было принято категорическое решение, что нужно утверждать закон. Он был принят в апреле 2014 года, сразу после Революции достоинства, и мы приступили к созданию общественного вещателя, который начал работу в январе 2017 года.

— Во время разработки законодательной базы, брали ли вы за основу опыт какой-либо другой страны, привлекали ли международных экспертов или организации?

— Это был наш путь. То есть это эксклюзивная модель создания общественного СМИ. Мы анализировали, как это происходило в других странах. Некоторые элементы, возможно, совпадали, но в принципе такой модели, как у нас, нигде не было. Законопроект был новый. К сожалению, закон, принятый в 2014 году, был очень декларативным. То есть просто констатировалось, что Украина на базе 30 государственных вещателей создает одного общественного — одно юридическое лицо. Но нормального механизма фактически не было прописано.

Мы целый год собирались на разные рабочие группы, подготовили новую редакцию закона, но утвердить его удалось только 19 марта 2015 года, после того как был избран новый парламент. Далее работал Кабмин, который создал комиссию по реформированию. Была проделана колоссальная работа.

Светлана Остапа. Фото: из архива собеседницы

Почему это для нас беспрецедентный путь? Потому что 30 компаний объединились в одну, и мы уже семь лет их реформируем. Средств нам не хватало и не хватает, но мы все равно это делаем.

В состав «Суспільне» входят: два общенациональных канала («UA:Перший» и «UA:Культура»), три канала «Украинского радио» (УР‑1, «Проминь» и «Культура»), 23 региональных филиала и «UA:Крым», цифровая платформа, оркестр, ансамбли, хор и Дом звукозаписи.

Финансирование «Суспільне»: государство, доноры, собственные средства

— Как выбиралась модель финансирования вещателя и как он финансируется сейчас?

— По закону государство должно финансировать общественного вещателя в размере 0,2% от общего государственного бюджета за прошлый год. Именно эту норму мы заимствовали из грузинского закона об общественных СМИ.

Кроме того, у нас есть средства от доноров, которые с нами очень тесно сотрудничают. Это Европейский Союз, Совет Европы. Совет Европы, кстати, всегда помогает нам с законами, уставом и другими документами.

Также у нас близкие отношения с Европейским вещательным союзом (EBU), в который входят общественные вещатели Европы. Они помогают нам экспертно и сейчас материально — с генераторами, техникой.

Япония предоставила нам большой грант на переоснащение, потому что вся техника была старая. По закону у нас осталась немного рекламы, но доходы от нее не очень большие. Также мы сдаем в аренду помещения, которые не используем.

Редакционная политика и попытки на нее повлиять

— Функционирует ли сейчас общественный вещатель полноценно и выполняет ли свои функции?

— За семь лет нам удалось достичь редакционной и кадровой независимости. Мы уже дважды провели выборы главы правления и самого правления. Наблюдательный совет выбирает главу правления. Попытки влияния были.

В Наблюдательный совет «Суспільне» входят 9 представителей от различных общественных сфер (общественные организации, наука и образование, молодежь и дети, люди с инвалидностью, национальные меньшинства и т.д.) и по одному представителю от парламентских фракций и групп, но эти лица не должны быть депутатами (сейчас таких представителей 7).

Редакционная политика стала независимой: теперь никто не может позвонить и сказать: «пришлите сюда камеру, потому что будет выступать губернатор или премьер-министр». Журналисты сами выбирают, куда ехать и какие новости освещать.

Что касается финансовой независимости, то, хотя наш профильный закон предусматривает 0,2% от общего фонда бюджета на общественного вещателя, за семь лет нам ни разу не выделили 100% бюджета. Даже до войны нам выделяли почти втрое меньше. А сейчас, в связи с войной, средства ограничены. Выделяются только на самое необходимое — зарплаты, трансляции, коммунальные расходы. А на остальное мы просим деньги у наших доноров — международных партнеров.

— Удалось ли достичь полной независимости от власти, особенно на региональном уровне?

— Да, удалось. Первый глава правления, которого мы избрали, Зураб Аласания, даже распорядился не бегать за властью, не заглядывать ей в рот. В 2017–2018 годах наши региональные филиалы даже перестали брать комментарии у местной власти. Наблюдательный совет отметил, что это тоже неправильно, ведь за властью нужно следить.

Доверие аудитории и работа в условиях войны

— Как изменилась система общественного вещания за время существования? Были ли какие-то принципиальные изменения?

— Произошли качественные изменения в контенте параллельно с изменением кадров. Многие сотрудники, работавшие на государственном вещании, не понимали разницы между общественным и коммерческим вещанием.

Изначально коммерческие каналы, финансируемые олигархами, не воспринимали нас как конкурентов. Но рейтинги показывают, что наш контент более качественный, мы соблюдаем все журналистские стандарты. Для коммерческих каналов важен рейтинг, а для нас — доверие. Сейчас у нас 77% доверия к нашим новостям.

У нас около тысячи человек занимается производством информационного контента. С начала войны мы вели непрерывный информационный марафон и вышли из национального марафона «Единые новости», теперь мы делаем свой собственный.

Когда компании объединились, было 7,5 тысяч сотрудников. Сейчас у нас около 3 650. Более 100 человек служат в армии, трое погибли.

— Как общественный вещатель проявил себя во время войны?

— Мы не прерывали вещания, хотя была физическая угроза. Например, 1 марта 2022 года ракета попала в телевизионную вышку в Киеве, и это создало угрозу нашему центру.

Мы продолжали работать по стандартам, несмотря на войну.

«Когда в Беларуси победит демократия, я готова помогать вам создавать общественное вещание»

— Если бы сейчас была возможность создать общественного вещателя с нуля, что бы вы сделали иначе?

— Конечно, легче работать с нуля или на базе одной-двух телерадиокомпаний. 30 — это очень много. Я была в Наблюдательном совете с самого начала. Эта идея меня очень увлекла, хотелось, чтобы в Украине не было государственных вещателей, которые заглядывают в рот власти.

Еще несколько лет назад были страхи, что нас захотят взять под контроль, как это произошло в некоторых странах Европы — Венгрии, Словакии, Польше. Многое зависит от людей, работающих в компании — смогут ли они противостоять этому.

Светлана Астапа. Фото: из архива собеседницы

Посмотрите, чем мы отличаемся — общественные вещатели на постсоветском пространстве от общественных вещателей старой Европы. Там общественные СМИ появились намного раньше, чем коммерческие. Поэтому, например, BBC уже 102 года. А коммерческие вещатели у них появились, честно говоря, где-то после Второй мировой войны.

Когда мы в Швейцарии спрашиваем у их общественного вещателя: «А кто у вас конкуренты?» А они так удивленно смотрят на нас: «А у нас нет конкурентов». Я говорю: «Как?» «Ну у нас есть какие-то маленькие коммерческие кабельные каналы, но они нам не конкуренты, мы здесь одни на всю страну». Конечно, в таких условиях работать намного легче. И в Японии, кстати, тоже общественное вещание — это такая огромная компания, без которой общество уже не представляет своей жизни.

А у нас… Начали создавать общественное вещание в Украине еще с 1997 года, а создали только в 2017‑м. То есть 20 лет никак не могли утвердить закон, принять его и провести реформы. За это время, помимо того государственного вещания, которое нам досталось в наследство, развилось огромное количество коммерческих каналов, наших конкурентов за финансы и аудиторию.

— Нужна ли в принципе в современном обществе такая институция, как общественные СМИ? Какие могут быть альтернативы?

— Я считаю, что однозначно нужна. Особенно с независимой редакционной политикой. Потому что все остальные кого-то обслуживают. Коммерческие обслуживают своих владельцев, они никогда не сделают что-то против них. А государственные всегда пиарят власть. Общественное в этой ситуации — это как здоровая еда среди всякого фастфуда.

— В Беларуси никогда не было общественных вещателей. Что бы вы посоветовали, стоит ли их создавать, если в Беларусь вернётся демократия, и как это лучше сделать?

— Кстати, еще до событий 2020 года в Беларуси к нам в «Детектор-медиа» приезжала большая группа белорусских журналистов, я также выступала перед ними, рассказывала, как создавать общественное вещание, с чего начинать и так далее. Это, наверное, был 2018 год.

Если говорить о том, с чего начинать, то, мне кажется, должна быть активная группа лоббистов этого вопроса, которые понимают, зачем это нужно, и могут объяснить это другим. Во-вторых, нужно, чтобы такая группа была создана в парламенте, чтобы они, в свою очередь, также объяснили коллегам, зачем это нужно, и те могли утвердить соответствующий закон.

И уже когда будет законодательная основа, продвигать дальше этот вопрос. Будет много сопротивления, потому что, как я говорю, у нас противниками реформы были все государственные вещатели, все, кто работал на государственном телевидении — и обычные сотрудники, и руководство.

Если у вас получится, то ваш Первый канал — боевой рупор Лукашенко — нужно просто взять и на его базе создать общественное вещание. Если есть радио, то тоже. Если в Беларуси победит демократия, надеюсь, я доживу до этого времени, — зовите, я вам помогу.