Цензура, самоцензура и саморегуляция. What’s the difference?

«Это цензура!» — вскричали социальные сети. И всем стало понятно, что цензура — это плохо. Хотя, положа руку на сердце, цензура в наших СМИ была и до сего дня. И на TUT.by, который задумывался и есть большим бизнесом одного человека, и на других менее посещаемых ресурсах, в печатных и электронных СМИ.

Что же такое цензура? Цензура — это контроль власти за содержанием и распространением печатной, визуальной, аудиальной, электронной информации на предмет содержания в ней неугодных для властей идей, мыслей, мнений. В Беларуси цензура, безусловно, есть.

Но еще шире, чем цензура, в белорусских СМИ распространена самоцензура. Это когда вместо злобного государственного чиновника с ножницами, врывающегося в редакторский отдел, в монтажную или студию прямого эфира, ту же работу, вооружившись ластиком и кнопкой Delete, делают сами журналисты, выпускающие редакторы (ответственные секретари), редакторы и даже владельцы СМИ.

Отличие цензуры от самоцензуры в том, что у последней (как у страха) — глаза велики. И вот уже под редакторский нож идут фельетоны, карикатуры, безобидные эпитеты и эвфемизмы. Помните чеховского человека в футляре и его «как бы чего не вышло»? В общем, самоцензура — это когда мы сами себя в этот футляр загоняем.

Но значит ли это, что журналист или редактор не могут отказаться от распространения какой-то информации или ее части, ратуя за свободу слова? Конечно, нет.

И вот тут на помощь приходит саморегуляция — находящая свое отражение в этических стандартах журналистики и в том, что называется редакционная политика.

Похоже, именно на нее ссылается редактора портала TUT.by Марина Золотова, говоря, что выступление Вольского «противоречило концепции портала». Странно, но это фраза вызвала еще большее раздражение у пользователей Интернет. Почему?

Мне кажется, причина в том, что, если припереть руководство портала к стенке и заставить их четко озвучить эту самую концепцию, боюсь, внятного ответа не добиться.

Не видят пользователи этой четкой прописанной и озвученной концепции на TUT.by, как вряд ли видел ее Вольский, которому об отключении прямого эфира сообщили, только дав доработать до конца в студии.

Если бы была она, концепция (читай — редакционная политика), прописана, читатель и зритель прочитал бы там, что редакция оставляет за собой право приглашать гостя в прямой эфир, но отключать трансляцию, если он нарушит такое, такое и вот такое правило. И Вольский бы это увидел. И соответственно с этим принял бы решение, идти ли в гости и с чем идти. И никто бы не чувствовал себя обманутым, когда разрекламированный эфир-презентация внезапно прервался по решению одного (?) человека.

Впрочем, будет наивным думать, что написанный текст станет работать сам по себе. Для того чтобы механизм стал действенным, придется еще потрудиться. Нужны люди, готовые последовательно продвигать эту политику и наполнять ее конкретными вещами. Должны быть реальные механизмы воздействия на СМИ в случае несоблюдения ими редакционной политики. Механизмы саморегуляции, разумеется, а никак не самоцензуры.

Вольский и TUT.by, конечно, только частный случай, один из многих, который «имел счастье» выйти за пределы студии, редакции, СМИ. Думаю, многие коллеги сталкивались с ситуацией, когда «мы не будем писать», потому что он — «рекламодатель», «родственник городской шишки», «попросили», «ну ты сам все понимаешь» и т. д.

Чаще всего такие вещи решаются тихо, и аудитория так и не узнает, что ее чего-то лишили, в чем-то ограничили. Но именно на подобных этому примерах в который раз убеждаюсь, с какой легкостью одно неосторожное движение лишает журналистов и СМИ доверия, расшатывает нашу репутацию. И я сейчас не о чьем-то бизнесе говорю, а об имени журналиста, для которого оно, имя, и есть главный капитал…