Лабкович рассказал о пытках в колониях за упоминания в СМИ

«Я считаю, что те условия, в которых находились политические заключенные, я в частности, это безусловно пытки во всех смыслах, даже не нужно в этом сомневаться», — рассказал бывший политзаключенный и правозащитник “Вясны” Владимир Лабкович.

Владимир Лабкович. Фото: Look­by­Media

Так он ответил на вопрос об условиях содержания политических узников в местах заключения на пресс-конференции с освобождёнными политзаключенными в Вильнюсе.

— Условия были чрезвычайно тяжелые. Я во многих местах побывал, меня «покатали» по стране. Например, в колонии № 17 начальник сразу сказал, мол, знаешь, что твои друзья на свободе делают из тебя “сакральную жертву”, и мы им поможем в этом во всем?! «Раз они решили, что ты будешь сакральной жертвой, значит, нам нужно соответствовать этому, мы все сделаем”.

Формула проста: раз упоминание о тебе — мы просто пеленгуем интернет — одно упоминание в прессе, независимо, где, и ты сразу едешь в СИЗО. Упоминаний было много. ШИЗО тоже хватало.

Лабкович добавил, что тяжело переживал эти ситуации, так как СИЗО представляют собой очень холодные одиночные камеры, в которых тебя могут оставить на много недель подряд.

Правозащитник обратил внимание, что разговаривал и с другими освобожденными заключенными об этом опыте, и все согласны, что он еще требует осмысления.

— Было много моментов, о которых я не готов вспоминать, когда были и физические воздействия. Моральные и психологические — каждый раз.

Поэтому я прошу, чтобы вы относились с пониманием, что эти истории пока что не рассказываются. Я точно убежден, что очень хорошие, прекрасные люди, которые находятся там, как минимум, в колонии № 17. Если я сейчас начну рассказывать, что там происходило, они сегодня же поедут в СИЗО. В этом учреждении реакция только такая.

Лабкович говорит, что побывал в разных местах, что может выдавать «гайд».

— В этом не надо сомневаться — люди в опасности там находятся, и это действительно пытки.

Што Бяляцкі расказаў пра турму, вайну, Нобелеўскую прэмію і будучыню Беларусі. Поўны тэкст інтэрвію Свабодзе