Сергей Дорофеев: Чего боится это молчание?

«Сфокусироваться на своих делах», чтобы не сойти с ума… При виде кадров из Винницы не помогают даже советы психиатра Франкла, прошедшего концлагеря Терезин и Аушвиц.

И вот в социальных сетях, рядом с этим кричащим ужасом, я вижу фотографии… поездов, следующих в Витебск на Славянский базар, улыбок артистов и ведущих, готовых дарить себя публике, вижу отпускные кадры белорусских и российских «селебрити». Говорите, праздник дружбы славянских народов???

Можно и дальше титровать свою творческую жизнь фразами «я далек(а) от политики», «не все так однозначно», «мы не знаем всей правды» или другой пошлой эквилибристикой. Но. Рано или поздно рядом окажутся замученные украинцы, не побоявшиеся возвысить голос белорусы или редкие россияне. А ещё в интервью спросят (спросят непременно) про «высокоточное» оружие и Винницу, про фильтрационные лагеря, тюрьмы и сроки… Каким будет ответ? Я никому не желаю остракизма, но, боюсь, его устроят те, кто был унижен, уничтожен и выброшен. А их много.

Я понимаю — «звездную» россыпь тоже поразил вирус невежества и страха. Однако, сейчас, когда с лица земли стираются целые улицы, села и города, перед нами просто открыли печи Освенцима: кажется — иди и смотри… ан-нет. Чего боится это молчание? Боится момента, когда морок рассеется, города восстанут из руин, когда тела прикопанных жителей Мариуполя и Бучи эксгумируют и как положено похоронят на кладбищах, когда тюремные камеры опустеют.

Вот тогда постучится чувство страха, одиночества и желание спрятаться от цивилизованного мира. Тогда все слова станут лишними. Поэтому оправдательные формулировки на будущее можно уже даже не придумывать.