«Репортаж с рюкзаком» попал на необитаемый остров, где увидел растения, которых нет в Беларуси

Примерно так происходило на месте ночевки у Освейского озера, где остановился «Репортаж с рюкзаком». Правда, с небольшим уточнением: журналисты продолжали работать. Пока Дикусар поглядывал за котелком, где кипела картошка, гость — директор Республиканского ландшафтного заказника «Освейский» Игорь Романюк — отвечал на вопросы.

Это белые цапли мелькали там, на берегу? А хищный силуэт в небе — белоголовый орлан? Правда ли, что каждую зиму лосиха приходит на остров рожать лосенка?

«Да, на озере живут белые цапли, — отвечал Романюк. — Правда, недавно — с 2005 года, раньше только на Припяти гнездились, в южных областях Беларуси. У нас сперва поселилось 40–50 птиц, сегодня с полтысячи будет. Меняется климат, потеплело, изменилась сезонность».

Лосих на острове больше — по 7–9 приходит, здесь безопасно, нет хищников. Белоголовый орлан, и правда, часто встречается — «есть идея оборудовать места для фотоохоты». Но иногда приходит человек…

«Когда южный ветер дует на остров, выстрелов не слышно, — сокрушается Романюк. — К счастью, браконьеров немного. И мы держим территорию под контролем».

В служебной «Ниве» Романюка — два бинокля с 7- и 10-кратным увеличением. То и дело наш собеседник и его напарник Иван Ясинский посматривают в сторону острова.

Таинственный остров

Поездка на остров Ду — так его называют сегодня, — один из главных пунктов нашего путешествия. Еще недавно, лет 40 назад, здесь была деревня, в домах которой даже электричество провели после установки дизель-генераторов. По рассказам старожилов, когда-то отсюда доносился колокольный звон, а назывался остров Монастырским. Но сведения, будто на острове стоял монастырь, относятся к категории легенд — фундамент не сохранился, раскопки не проводили. Был ли монастырь? Сегодня на этот вопрос нет ответа.

Дома тоже исчезли — по слухам, сожгли браконьеры. Романюк смеется: «Какие еще браконьеры? Были зимы, когда на озере по 2,5 тыс. рыбаков собиралось, по льду автолавка с продуктами ездила. Потом, конечно, переезд запретили — опасно, но дома к тому времени разобрали и вывезли на «большую землю».

Здание освейского рыбучастка, у которого стоят палатки, пустует, но рыбаков хватает. Как и бакланов — у озера видели стаю сотни в две голов. А где кормится баклан, рыбы должно быть много — в день эта прожорливая птица съедает треть от своего веса, в прибыльных хозяйствах с ней борются. Виктория кивает головой: известны истории борьбы рыбхозяйств, когда бакланам отрезали клювы.

Только не в Освее. По закону природы, если где-то много птиц и животных, значит, человек там почти не появляется. Романюк подтверждает: «Людей все меньше. В 2000 г., когда создали заказник, в районе озера проживало около 2,5 тыс. населения, включая Освею. Сегодня хорошо, если 1,8 тыс. наберется, с той же Освеей. А в поселке около 1,5 тыс. людей».

…остров оказался безлюдным — с травой по колено. Шли по утренней росе, ноги промокли за минуты, но об остановке или возвращении не думали — хотелось увидеть как можно больше. Ландшафт необычный — холмы перетекали в равнины. На зеленом море травы кое-где выглядывали низкие кусты.

«Кизильник черноплодный» — Наталья рассматривала куст, о котором рассказывал директор заказника. Оказывается, на острове есть растения, не типичные для Беларуси. Алтай, средняя полоса России, горы — вот их дом. И только на острове Освейского озера они чувствуют себя прекрасно. Семена, по словам Романюка, могли занести птицы, здесь их много…

Остатки деревни не нашли. Зато Виктория разглядела в одном из деревьев яблоню — призрачный след человека?

С наблюдательной вышки открывался вид на озеро и «большую землю». Красиво и жутко одновременно — на смотровой площадке располагалось большое гнездо из толстых веток, для ног еле хватало места по краям, приходилось крепко держаться руками. А когда дул ветер, казалось, что вышка качается и вот-вот упадет.

Следы человека

Дорога на моторке — глоток счастья. Забрызганная водой, Виктория улыбалась — ей тоже нравится свобода, которая особенно остро чувствуется здесь, на краю земли под пронзительно голубым небом. А еще корреспондент экологического портала ожидала продолжения программы — уборку территории, для которой мы привезли из Минска пакеты для мусора.

«Зачем мучиться? — так отозвался усталый Дикусар на предложение помочь в уборке, напрочь отказываясь притрагиваться к мусору. — Возьмите его из того бака, наполните мешки  и сфотографируйте для отчетности».

«Там пусто, я уже смотрела, — улыбнулась Виктория. — Оказывается, здесь поддерживают чистоту, хотя сезон еще не начался».

Банок, пачек из-под сигарет, пустых бутылок действительно было мало. Подобрали старый чайник и какие-то тряпки, но из кустов внезапно выглянул мужчина, пропалывавший огород на краю пляжа: «Оставьте, это нужное!».

«Акция не удалась», — со смехом констатировала Виктория, взвалив мешок с мусором на плечо. Мы с Натальей шли рядом и фотографировали — для отчетности.

Дорога домой

Во время обратной дороги усталые журналисты дремали, мнением обменивались только о самом важном. Нам повезло не только с погодой — принимающая сторона сделала пребывание в Верхнедвинском районе максимально комфортным и информативным.

Родившийся в Освее Виктор Юнцевич, к примеру, отправился в поездку, чтобы показать журналистам родной город и рассказать о его истории. Без проводника мы наверняка проплутали бы в парке, не заметив развалин дворца Гильзен-Шаурских, блиставшего два века назад. Сегодня его история – в интернете, где, по уверению Виктора, правда тесно переплетена с вымыслом.

Дворец, от которого остался всего один флигель, действительно походил на календарь — окон в нем было по количеству дней в году, залов — по количеству недель в году, входов — по количеству месяцев.

А вот слухи о подземных ходах, якобы тянувшихся на многие километры, наш экскурсовод яростно опровергал. Приведя нас к одной из ям, выложенной старинным кирпичом, Виктор объяснил: это не вход в подземелье, а остатки высокого фундамента, чья конструкция оправдана водой, окружавшей дворец.

В бодром настроении был только Глеб, чьи 50 метров на Lifan растянулись на 500 км. Раскритиковав стиль вождения первого водителя, фотограф сделал несколько нелестных замечаний и в сторону китайского автомобиля. Правда, ближе к Минску для Х60 нашлись и хорошие слова.

«Зеркала неплохие. В большие «лопухи» все видно, мертвую зону на поворотах они не перекрывают. Руль в руках скользит, зато система управления на нем позволила переключать музыку, не отвлекаясь на магнитолу. Крутёлки на панели приборов очень хорошие — словно из машины подороже. Легко читается цифровой спидометр. Жаль, мелкие неровности на дороге я пересчитал все. Зато большие препятствия машина глотает — плохие дороги района не заметил.

Багажник для автомобиля такого размера маловат — дрова еле распихал между рюкзаками. Зато для задних пассажиров места много, а сиденья даже откидываются назад — можно поспать в дороге».

Я обернулась — Дикусар сидел прямо и не мог заснуть. Ему показали кнопку регулировки сиденья по углу наклона спинки, проводник «Репортажа с рюкзаком» откинулся и закрыл глаза, пробормотав, что поездка в заповедник должна длиться хотя бы три дня. Если бы не автомобили, предоставленные нашим партнером — автодилером «Lifan Центр Минск», нам ни за что не справиться с программой.