«Азаренок превратился в Озверенка за полгода». Экс-сотрудница СТВ Татьяна Бородкина — о работе госканала в 2020 году и бывших коллегах

Тревога на корпоративе

О том, что страну что-то ждет, на СТВ начали догадываться еще в конце 2019 года. В декабре новогодний корпоратив получился каким-то зловещим:

— Тогда генеральным директором СТВ был Игорь Луцкий. После грубого Козиятко, которого мы боялись, Луцкий выглядел довольно милым. Он знал по именам всех сотрудников, а не только тех, кто в кадре, интересовался, как у нас дела, чего не хватает. Говорил со всеми искренне.

И вот на новогоднем корпоративе в конце 2019 года я увидела в нем первые изменения. Его речь была наполнена какой-то ужасной пропагандой. Суть праздничной речи была такой: «Готовьтесь, будет что-то страшное. Это будет очень тяжелый год. Вы должны быть очень преданными». За всеми столиками вдруг наступила такая звенящая тишина, что действительно стало очень страшно.

Но все равно большинство людей в коллективе ждало перемен.

— Какая была атмосфера на СТВ перед выборами? Мы все читали новости и обсуждали их — даже не шепотом. Никто не боялся друг друга. Большинство верило в то, что все будет хорошо, Лукашенко больше не будет. Бодрый был настрой. У всех, пожалуй, кроме руководства. И в информационной редакции было какое-то напряжение. Помню, коллега бегала по коридору и вопила: «Вы понимаете, когда это произойдет, мы все потеряем работу, нас больше никто никуда не возьмет!»

Татьяна вспоминает, что летом руководство начало устраивать разные встречи с телеведущими. Говорит, что напрямую о выборах не говорили, но намеков было много.

— Кажется, в июне директор художественного вещания (я работала в художественной редакции) позвала нас и стала говорить о том, чтобы мы ничего не публиковали в соцсетях, не оставляли комментариев, следили за тем, где лайки ставим. «Никуда не ходите, ничего не говорите, ни на что не реагируйте». Но все как-то издалека. По-хорошему, с улыбкой.

Кстати, та самая директор и позвонила Татьяне, когда увидела ее эмоциональный пост на фейсбуке, в котором та призывала не бояться и не лишать будущего детей.

— Я только-только нажала кнопку «опубликовать» — и почти сразу зазвонил телефон. Понятно, что за нашим поведением в соцсетях действительно следили. Редактор начала говорить: «Ну что ты делаешь?! Мы с тобой воскресное шоу начали снимать. Ты хорошо подумала?!» Я каждое утро появлялась в эфире с дочерьми и готовила что-то, но мы уже успели записать 6 выпусков нового кулинарного шоу, которое должно было в скором времени выйти на СТВ.

Еще одна ситуация, которая очень впечатлила Татьяну перед выборами, − это поведение Кирилла Казакова, летом 2020 года исполнявшего обязанности генерального директора СТВ (Луцкий тогда стал министром информации).

— Я шла на обед, а Казаков почему-то вывел из ньюсрума всех корреспондентов на коридор (там были уже опытные сотрудники, а не какие-то студенты журфака) и кричал на них матом. Не знаю, что происходило, но человек 10–15 стояло перед ним, молча склонив головы.

Кирилл увидел меня и начал кричать: «Бородкина! Скажи, ты − жертва режима?!» Я попыталась сделать вид, что не услышала, но он не успокаивался: «Татьяна, ты считаешь себя жертвой режима?!» Я повернулась и только открыла рот, чтобы сказать все, что действительно думаю, как ко мне быстренько подскочил другой ведущий, схватил под руку и потащил к лифту: «Какая у тебя красивая юбочка! Какие чудесные туфельки ты к ней подобрала!» Я так удивилась, что решила, что он с ума сошел — человек никогда мне комплиментов не делал, а теперь болтает без перерыва. Так и не позволил мне ничего ответить Казакову. Я только слышала, как за нашими спинами Кирилл снова ругается матом на сотрудников СТВ. Наверное именно в тот самый момент поняла: действительно какой-то трындец скоро будет.

Казаков писал Татьяне еще примерно месяц после того, как она с семьей уехала в Украину.

— Он всегда писал мне ночью, и, судя по сообщениям, казался сильно выпившим. Я говорила: «Слушайте, ну а если я все эти скриншоты выложу?» Там такой трэш был. Когда понял, что «по-хорошему» до меня не получается достучаться, то начал угрожать. Писал, что признает мой больничный лист недействительным, что будет судиться из-за того, что я неправильно уволилась.

«С Азаренком никто из коллег не хотел ездить в лифте»

Азаренок, кстати, выдал Татьяне свой «орден Иуды». Она смеется, вспоминая это, и добавляет, что с таким событием ее поздравил Латушко и подарил розу.

— Я никогда не дружила с ним, но, конечно, мы пересекались. Могу сказать, что он, когда пришел на СТВ, был совсем другим человеком. Стеснялся, приходил в монтажку тихонько, чтобы что-то посмотреть, улыбался, говорил тихо. Азаренок превратился в Озверенка за полгода.

Татьяна говорит: Когда Азаренок начал делать первые политические видео (сначала он снимал сюжеты о сельском хозяйстве), она искренне удивилась и начала спрашивать у других, действительно ли тот искренний фанат Лукашенко.

— Те, кто более плотно работал с Азаренком, отмечали: «Да, он действительно молится на Лукашенко». Кстати, изначально у Азаренка была одна из самых низких зарплат среди тех, кто работает в кадре. Он точно работает не ради денег, а из фанатизма.

Женщина вспоминает, что, после начала политической карьеры Азаренка, коллеги даже не хотели ездить с ним вместе в лифте. Он всегда ждал, что кто-то зайдет еще, но люди принципиально оставались. Но такие ситуации пропагандиста не волновали.

— Еще об одной интересной истории, связанной с Азаренком, я услышала уже в Польше, когда встретила бывшего оператора СТВ. В августе 2020 года один из сотрудников СТВ попал на Окрестина и пережил все ужасы. Вернувшись на работу, он первым делом пошел увольняться. Но денег на жизнь хотя бы на первое время у него не было — тем более, что руководство СТВ не хотело даже выплачивать ему остатки зарплаты.

Тогда коллеги решили скинуться — и вот тот самый оператор, который рассказал мне эту историю, пошел собирать деньги. Среди первых, кто сбросился, был Азаренок. Тот лишь попросил об этом никому не говорить.

Про Пустового: «Мама, я поел!»

Пропагандиста Евгения Пустового, который собирается в депутаты, Татьяна характеризует как «маменькиного сынка»:

— Он очень любил приходить на мой монтаж — Евгений знал, когда я в монтажке, и поэтому на озвучку своих сюжетов приходил очень заранее. Стоял, спрашивал о разных блюдах.

Кажется, в то время Евгений жил вместе с мамой и она ему много раз на дню звонила. Он сказал: «Да, мама! Да, я в шапке! Да, я не забыл взять собойку. Да, я поел». Она за время нашего монтажа могла позвонить три раза, а Евгений, как солдат, перед ней отчитывался.

Это было очень смешно. Он пытался шутить, но у Евгения получалось так неудачно, что мы сидели и молча смотрели на него.

Забенько, которая «пропитана этой системой»

Татьяна вспоминает, что 14 июля ЦИК отказалась регистрировать Бабарико как кандидата в президенты. После этих новостей она встретилась в гримерке с другой ведущей Екатериной Забенько — та рассуждала о разгонах людей, которые были недовольны решением ЦИК.

— Ее красили, а Катя жалела силовиков: «А что им делать? Им же надо разгонять людей — они же не могут не выполнять свою работу».

Я была в ужасе: «Катя, как ты можешь оправдывать тех, кто избивает людей?!» Не помню точную формулировку, но она сказала что-то вроде: «Я уже пропитана этой системой». Я говорю: «Катя, ты что? У тебя же маленький сын, подумай о его будущем!» Забенько не сдалась: «Да, это мое мнение. Я считаю, что силовики все делают правильно». Я уверена, что те ведущие, которые сейчас работают на СТВ в кадре, остались не потому, что им нужны деньги. Нет. Они действительно были пропитаны пропагандой.

Татьяна отмечает: первое время после выборов она следила за работой бывших коллег, смотрела их выпуски.

— Я же знаю, как они обычно держатся перед камерой. Поэтому видела, насколько им страшно, какие растерянные они выходят в эфир. Но через несколько месяцев все прошло — аж глаза блестят.

Угрозы от КГБ

Хотя сразу после выборов Татьяна находилась на больничном, она рассказывала коллегам из других стран о происходящем.

— После моего поста на фейсбуке мне начали звонить из разных международных СМИ. Я много общалась с журналистами из разных стран. Конечно, такую активность не могло не заметить КГБ. Ко мне приехал так называемый особист и стал угрожать. Он говорил, что если я не заткнусь, то завтра приедут другие люди и заберут моих детей — при этом, он взял одну из моих дочерей на руки. Но мы с мужем решили продолжать. Муж участвовал в акциях во все самые черные дни 2020 года.

Татьяна говорит, что после того как они с мужем получили несколько настойчивых предложений ненадолго уехать из страны, то наконец решили поехать в Киев.

— Я думала, что мы уедем на две недели — пересидим и вернемся. Взяли с собой два чемодана — шорты и юбки, лето же было. Даже обувь не взяли, ничего теплого — ведь на две же недели к куме. И вот уже три года, как не можем вернуться.

После этого Татьяна долгое время сотрудничала с демократическими силами, но сейчас говорит, что очень устала и вернулась к теме кулинарии.

— Кто-то меня пытался упрекать: «Ты же работала на СТВ». Я себя не оправдываю тем, что работала в художественной редакции. Нет. Честно могу сказать, мне очень нравилась моя работа — мои утренние и кулинарные выпуски и интервью со звездами, когда я их делала. Но это не значит, что я должна была терпеть Лукашенко до конца жизни. Я никогда в жизни за него не голосовала!

Я понимаю, почему руководство СТВ не ожидало от меня особенно повода — ведь у меня был муж-бизнесмен, хороший дом, эфиры на телевидении… Им казалось, что мне нечего больше желать. Но я хотела, чтобы мои дочки росли в свободной стране. Я смотрела на то, как они растут, и понимала, что учиться в университете их в любом случае отправлю за границу. А тут показалось, что появился шанс изменить все в Беларуси — чтобы моим девочкам не надо было никуда уезжать.

Читайте еще:

Хто тыя прапагандысты з тэлебачання, каму ўлады дзякуюць за інфармпалітыку?

Аляксандр Івулін: «Гісторыі, якія са мной адбываюцца, прымушаюць верыць у беларусаў»

«Если люди не орут, что здесь ужас, значит у вас не ужас». Белорусские медийщики — о работе в стране и в эмиграции