Иностранцы

Ну вот, дожили. Как говорится, история возвращается на круги своя… Правда, с жанром какая-то неразбериха получилась. Все ожидают фарса, а здесь – опять драма…

В общем, на 20‑й год моей работы в качестве журналиста, на 13 год (тьфу-тьфу-тьфу) моей работы в качестве редактора и руководителя СМИ меня решили подвергнуть «общественной профилактике». С привлечением участкового и приданных ему сил.

Спасибо, дорогие мои! Могли бы и сразу 58‑ю статью применить (в сталинской редакции). Потому что признаюсь: не люблю советскую власть (нужное – подставить). И никогда не любил.

Всем спасибо, всех благодарю, – если бы не ваша «природная скромность», могли бы и «врагом народа» назвать. А  тут, видите,  всего лишь – «меры профилактики»…

Скажем, придет ко мне такой вот мальчик-участковый из инкубатора МВД,  с легкой формой дебильности, похлопает глазами, сам не понимая, зачем он здесь и что ему говорить и делать, спросит меня – для проформы, – состою ли я в каких-либо общественных или политических организациях, пометит себе что-то и уйдет с чувством хорошо выполненного долга.

А потом его «насяльника» отчитается «куда надо»: ваше распоряжение выполнено, профилактика проведена. А если ему, «насяльнику»,  показать текст 198‑й статьи уголовного кодекса, которая так и называется: «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста», он сначала «спадет с лица», а потом, оправившись, будет лепетать что-то жалкое о том, что он – всегда! на страже! закона!

Показывал, знаю…

Но если все это так, если к нам так относятся, то кто же мы, журналисты независимых СМИ?

Вспоминается мне по этому поводу одна совсем недавняя история.

Известный белорусский журналист, менеджер не менее известной газеты, а также – писатель и политолог, совершая свой однодневный визит в славный город на Березине, попросил сводить его в местный музей. А там – как назло – выходной день.

Но не для директора. Директор на месте.  

И вот я звоню ему (благо, знакомы лет 17), объясняю все как можно более подробно и доступно. Мол, просто пройти по залам, без экскурсовода. А в ответ слышу: «Анатолий, вы же знаете, я все готова для вас сделать (о, радость! конечно! конечно!), все, что вам нужно… Мы ведь в одном городе живем (да! да! мы – земляки!)… И вы ведь знаете, в каком городе мы живем (?).

Поэтому – согласуйте, пожалуйста, ваш визит с «идеологией».

И дальше директор называет фамилию начальника отдела идеологической работы Бобруйского горисполкома, которая уже не первый год ласкает слух многих…

И теперь, после рассказа об этом случае, хочется мне порассуждать так.

Возьмем, скажем, в качестве аналогии, советское время. Кто тогда не смог бы попасть в музей? Диссидент какой-нибудь? Нет, он бы «просочился» – с «черного входа», «по знакомству»…

Антисоциальный элемент – алкоголик, дебошир, тунеядец? И здесь ответ отрицательный. Поскольку, наоборот, посещение музея входило бы в «обязательную программу» просвещения такого вот «алимента».

Так кто же, наконец?

Иностранец!

Чтобы иностранец смог попасть в советский музей, это нужно было бы согласовать, утвердить, отследить…

Так вот кто теперь мы, оказывается, – журналисты независимых СМИ! Иностранцы!

Да, иностранцы и есть –  в своем государстве, у себя на Родине, при этом режиме…