Как развивается редакция программы «Вот так»? Спросили у руководителя проекта Юрия Салодкого

«Недавно появились пасквили от кремлевских медиа на нескольких журналистов нашего канала»

—  Международная программа «Вот так» впервые вышла на Bel­sat в мае 2017-го как инструмент противодействия российской пропаганде. Этот приоритет как-то поменялся за последние пять лет? 

— Проект создавался в дополнение к беларусскоязычным выпускам новостей. Не вместо, а вместе. Мы хотим дополнить информационную картину на языке, который понимают сотни миллионов людей на так называемом «постсоветском пространстве». 

Главная идея была и есть — заменить федеральные каналы России, заменить пропагандистскую повестку Кремля нашим видением ситуации в регионе. Мы не видели ничего плохого в том, что нашу позицию услышат в России, в Украине, в Казахстане и т. д. Не позицию Кремля, а нашу позицию правды. 

Например, еще до полномасштабного вторжения России в Украину мы старались как можно чаще рассказывать о внутренних делах в Украине для россиян. Мы считаем важным, чтобы в инфополе были не только «распятые мальчики», но и объективная информация. 

Мы много рассказывали о реформах в Украине: полиции, судебной системы, о ряде других. Мы показывали ситуацию как есть, не только позитив. Да, реформы в Украине шли трудно и не всегда успешно. Да, есть кумовство и коррупция. Но украинцы все равно действуют и добиваются результатов. Именно это мы показывали российским и беларусским зрителям.  

Мы это и подавали так, чтобы люди могли примерить на себя. Что судебная реформа — это не просто про статьи в Конституции, это — про людей. Если герой смог добиться справедливости в украинском суде после реформы, то и в российском реформа сможет дать такую же возможность. Об этом важно говорить.

— Какое у вас отношение к пропаганде?

— Мы смотрим на то, что производит кремлевская машина пропаганды, это наша работа. Но мы не следим за тем, что именно говорит условный Соловьев у себя в программах, и что именно они рассказывают сегодня. Наша стратегия — быть выше этого. 

Недавно даже появились пасквили от кремлевских медиа на нескольких журналистов нашего канала. Мы увидели, и это было неприятно, но мы решили не реагировать. Какой смысл? 

В то же время не стоит думать, что влияние у пропаганды падает. Да, действительно, эта искусственно нарисованная картина мира стала рушиться. Но мы получаем от наших корреспондентов уличные опросы людей из разных городов России, и там не видно такой уж сильной смены взглядов. 

Да, мы задаем вопросы аккуратно, сглаживая формулировки. Но все равно, как был очень высокий уровень ненависти и агрессии, так и остается. Очень многие россияне продолжают отвечать на камеру, что считают войну правильной и неизбежной.

Самое поразительное для меня — распространенность такого мировоззрения среди людей почти всех возрастов.

И 20-летние поддерживают, и 70-летние, причем, говорят практически одинаковыми тезисами.

Мне кажется, мы все хотим верить в то, что кремлевская пропаганда перестает работать. Но стоит быть реалистами. И прилагать все усилия, чтобы люди узнавали еще больше правды о ситуации в России, Беларуси, Украине, Казахстане. А не усыплять себя и других тем, что «победа близка». 

— Видите ли вы положительную динамику? Работа независимых СМИ меняет ситуацию? 

— Однозначно. Если бы не было Bel­sat, если бы не было создано в свое время «Радио Свобода» и многие другие независимые медиа, ситуация в нашем регионе могла быть намного хуже. 

2020 год в Беларуси показал значение Bel­sat. Когда заблокировали интернет, то для многих единственным способом узнать реальную информацию о происходящем в стране стал наш спутниковый эфир. 

Хотя если бы мне в 2019‑м рассказали, что будет такая ситуация, я бы не поверил. Не поверил бы, что вопреки репрессиям люди будут продолжать что-то делать. Вот сейчас в Беларуси продолжают действовать активисты, волонтеры, подпольщики, несмотря на то, что уже больше двух лет всю активность просто закатывают в бетон. 

Мне кажется, без работы независимых СМИ такого самосознания у белорусов могло и не появиться. Мы годами рассказывали, что реально происходит в стране, как можно бороться за свои права, что можно сделать для родной страны, как устроено общество в других странах.

Постоянно говорим о культуре, языке, истории. Это все формирует мировоззрение людей. 

«Нам важно поднять острую тему, даже если понимаем, что она не соберет больших просмотров»

—  Совсем скоро в вашей редакции появится «Золотая кнопка» от YouTube. Как вы ищете дорогу к зрителю в конкурентном медиаполе? 

— Мы регулярно попадаем в тренды YouTube в Беларуси, Украине и России. Уже подобрались к миллиону подписчиков на платформе. Мы достигли этого за пять лет, что довольно быстро, на мой взгляд.

Что важно, мы не вкладывались в рекламу: все зрители и подписчики пришли органически. 

Одним из главных факторов, который привел к такому результату, — наша международная команда. В проекте задействованы беларусы, украинцы, россияне, казахи, поляки. Благодаря журналистам из разных регионов, у нас всегда есть возможность уточнить информацию, что-то подсказать. Поэтому мы можем лучше и глубже раскрыть каждую тему. 

Важно подчеркнуть, что просмотры для нас — не главное. Нам важнее поднять острую тему, даже если понимаем, что она не соберет больших просмотров. Бывает, подписчики  уходят после таких сюжетов. Но мы не можем не говорить о таких темах, как, например, о сроке в 15 лет, который присудили экс-претенденту в президенты Беларуси Сергею Тихановскому. Хотя понимам, что сейчас люди уже устали от тематики постоянных репрессий, от новостей про аресты, тюремные сроки, избиения.

И всё же потенциально невысокие цифры просмотров  — это не показатель для отказа от сложных тем. Скорее, это повод для поиска свежей, неординарной подачи таких новостей. 

— А как вы с аналитикой работаете? 

— YouTube-аналитику по каждому эфиру я постоянно просматриваю. Отслеживаю, сколько нас смотрит онлайн, как ведут себя зрители. Если есть заметный отток на каком-то моменте, разбираем его детально. Смотрим, какие сюжеты смотрят лучше, выделяем горячие темы и многое другое. Аналитика YouTube дает очень много данных о том, как смотрят твой контент. 

С чуть более развернутым пониманием трендов на основных платформах нашей редакции помогает YouTube-команда и smm-специалисты Bel­sat TV.

Они разбирают, что потенциально может быть более популярным, потому что включены в этот поток почти круглосуточно. Потом рекомендуют нам, какие темы могли бы быть в эфире, как сделать заголовки виральнее и многое другое. 

— Кто ваша аудитория? 

— У нас есть точные цифры по активности аудитории в Face­book и YouTube.

На Face­book около 50% зрителей — из Украины. В YouTube порядка 60% зрителей — жители России. Еще примерно 25% зрителей на наш канал приходит из Беларуси. 

Количество зрителей через спутник мы не можем оценить, так как провести соцопрос в Беларуси, России и Украине сейчас невозможно. Наиболее активно нас смотрит аудитория от 25 до 54 лет. Таковых около 60%.

В данный момент наш отдел YouTube активно развивает YouTube Shorts. За ноябрь — было около 1,5 миллионов просмотров, а за первые 10 дней декабря уже более 1,8 миллионов просмотров. При том, что полгода назад был совсем мизер. 

Думаю, что именно через Shorts, а также в Tik­Tok, Insta­gram мы можем больше привлечь аудиторию до 25 лет. Большие аналитические форматы и новости они почти не смотрят, а вот короткие яркие видео любят. Сейчас мы развиваем это направление.

— Отдельно стоит поговорить про казахскую аудиторию. Вас там как-то аномально любят.

— 10% зрителей стабильно приходит из Казахстана. Даже если мы ничего не говорим об этой стране, все равно смотрят. Эта ситуация была еще до массовой миграции россиян в Казахстан. 

В Центральной Азии нас начали смотреть еще во время протестов в январе 2022-го. Мы были одними из первых, кто заметил: в Казахстане что-то назревает. Мы стали делать спецвыпуски новостей именно о ситуации в этой стране, которые собирали миллионы просмотров. Нашли журналистов на месте, поэтому у нас появилась оперативная информация. 

Эти 10% аудитории и продолжают нас смотреть. Как говорит наш коллега Игорь Винявский, который много лет жил и работал в Казахстане, программу «Вот так» там смотрят, потому что мы нейтральные. Жители страны хотят видеть неангажированные новости про себя от неказахского медиа. Тем более наш контент сейчас — это абсолютно мировой уровень ТВ. 

«Подпольная журналистика  — таковы реалии в России и Беларуси»

— Недавно ваш проект вырос в несколько раз по времени выхода в эфир. Как такое расширение сказалось на команде?  

— До полномасштабного вторжения России в Украину у нас было полчаса эфира только в будние дни, то есть 2,5 часа эфира в неделю. В сентябре мы резко расширились. Теперь у нас 12 часовых выпусков в неделю. По будням — час утром и час вечером, по выходным только час вечером. 

На каждый часовой выпуск нужен ведущий, выпускающий редактор, несколько журналистов, гостевой продюсер, монтажеры, другие специалисты.

Коллектив у нас небольшой. И почти половина людей работает в команде полгода или даже меньше. Нам сейчас важно переварить такое быстрое расширение, отладить процессы, притереться. Это наша программа-минимум на ближайшие месяцы. 

При этом, мы даем возможность каждому профессионально развиваться. Запустить собственный проект внутри Bel­sat, улучшить процессы, научиться новому — мы поддерживаем все инициативы. 

Темп работы у нас бешеный. Команда небольшая, задач много. Поэтому работы хватает. Я общался с независимыми медиа из России, рассказывал, какие у нас обязанности у выпускающего редактора, у гостевого продюсера. «О, а у нас это делают по три человека», — отвечали мне коллеги. Так что у нас нелегкая работа. 

—  У вас были эксклюзивные кадры с фронтов в Украине, протестов в Казахстане, событий в России. Как вы их получаете? 

— В России, Украине, Беларуси, Казахстане есть наша коррсеть. И если в Украине мы открыто показываем и называем наших журналистов, то беларусских и российских репортеров мы не только не называем, но и не озвучиваем города, в которых они работают. Подпольная журналистика  — таковы реалии в России и Беларуси. 

Мы выработали несколько правил по работе со всеми корреспондентами. Первое и главное — мы не принуждаем ни к чему. Нет такого, чтобы мы прямо давали задание «езжай на фронт и сними нам там вот это». 

Сотрудничаем с людьми, которые сами хотят показывать ситуацию в своей стране. Наши корреспонденты сами находят темы, предлагают нам примерный план сюжета, а мы уже его корректируем и утверждаем.

Часто приходится отговаривать от особенно эффектных затей. Все же безопасность дороже. 

Но с нами работают люди, с таким же отношением к работе, как и у нас самих. Отданные своей журналистской миссии полностью. Им важно сделать свою работу хорошо, важно донести миру свое сообщение. Поэтому они готовы рисковать и снимать дальше. 

В России всем, кто с нами работал, мы после 24 февраля предлагали эвакуироваться из страны. Но никто не согласился, все продолжили работать. 

То, что такие люди у нас появились — заслуга наших шефов коррсетей. У нас их двое, один отвечает за Россию, другой за Украину. Они собирали корреспондентов как могли. По знакомствам, через старые профессиональные связи, рекрутинг. И получилось отлично. 

Я поражаюсь нашим корреспондентам. Например, есть люди, которые выезжают на линию фронта, работают в окопах. Даже если нет света, нет интернета, наши корреспонденты как-то умудряются включиться в эфир. 

— Значительная часть редакции международной программы «Вот так» давно живет в Варшаве и почти не бывает в странах, о которых вы рассказываете. Насколько сейчас для вас актуально понятие «оторваться от контекста»? 

— Важно бывать в странах, о которых ты говоришь как журналист, если есть такая возможность. Но сегодня это совершенно не критично. XXI век на дворе. Я просыпаюсь с новостями в telegram-каналах. Через пару минут после любого события информацию о нем уже можно прочитать в интернете. 

Недавно я был на встрече редакторов русскоязычных независимых медиа. Она была летом этого года, когда многие российские редакции были вынуждены бежать. И они не понимали, как будут дальше работать, постоянно звучали фразы вроде «как вообще рассказывать о ситуации в России из Риги?».

Беларусские медийщики слушают подобные разговоры с улыбкой. Пропали рекламодатели? К примеру, у Bel­sat их быть не могло, ведь любой бизнес в Беларуси  закрыли бы назавтра после рекламы у нас. Забрали аккредитацию? Так у нашего канала ее и не было никогда, но работали корреспонденты, и выходили хорошие сюжеты. Не имея официальных корпунктов, мы вели стримы со всех протестов. И в России мы сейчас работаем без корпунктов и аккредитации. 

Bel­sat всем своим пятнадцатилетним существованием доказал, что можно быть успешным СМИ с основной редакцией вне страны, о которой ты говоришь. Просто нужно быть готовым к такой работе. 

Мы оказались готовы, потому что изначально в Беларуси работали в тяжелых условиях. Для российских независимых медиа подобные времена настали лишь недавно. Для нас, например, организовать эвакуацию десятков наших журналистов оказалось вполне решаемой задачей. Хоть и сложной. 

— В каком направлении ваша команда будет двигаться дальше? 

— Будем делать все, чтобы увеличить аудиторию. Мы стремимся к тому, чтобы больше людей увидели объективную картину происходящего. Без этого невозможно изменить жизнь людей в нашем регионе к лучшему. 

Читайте ещё: 

“Гэта свята без пафасу, аднак свята…” Алег Груздзіловіч пра тое, як палітвязні адзначаюць Новы год у СІЗА

Марина Золотова: «Мы не сдаёмся вот так просто»

Рэдактар прафсаюзнага бюлетэня Вацлаў Арэшка пакараны 8 гадамі калоніі ўзмоцненага рэжыму