• Актуальнае
  • Медыяправа
  • Карыснае
  • Кірункі і кампаніі
  • Агляды і маніторынгі
  • Рэкамендацыі па бяспецы калег

    Комиссия по этике БАЖ: что это такое и как работает

    Комиссия по этике была создана вскоре после образования организации. Семеро ее членов избираются на съезде БАЖ каждые три года из числа наиболее опытных и уважаемых журналистов. Это единственный в Беларуси действующий орган журналистского саморегулирования.

    О том, что изменилось за двадцать лет, о журналистской этике и проблемах соблюдения стандартов в работе комиссии, ее взаимодействии с журналистским сообществом рассказывает председатель Комиссии по этике Сергей ВАГАНОВ.

    — Тогда, в конце девяностых, вся наша деятельность была пропитана «революционностью». Мы обсуждали не столько материалы журналиста, сколько его публичное поведение. Например, одна журналистка очень активно вела себя в медиапространстве: работала сначала в «Советской Белоруссии», потом в «Народной воле», а потом опять ушла в «СБ». А это газеты-антагонисты по своим этическим, профессиональным, политическим позициям. Она публично объясняла, что ей интересно смотреть на события с разных сторон. Но эта журналистка не писала нейтральные материалы —  она писала политические тексты, была сначала оппозиционеркой, а потом о том же самом писала совсем иначе. И вот такое неэтичное поведение мы обсуждали и осуждали. Я настаивал на исключении этой журналистки из БАЖ, но, по-моему, Рада тогда не поддержала мое предложение. Таков был первый опыт комиссии… Сейчас все изменилось, и я понимаю, что главное теперь — продукт журналистского творчества.

    —  В чем же сегодня заключается роль журналистской Комиссии по этике?

    — В представлении многих журналистов и читающей публики комиссия по этике — это некий карающий орган. На самом деле, конечно же, нет.

    Это механизм для разрешения конфликтных ситуаций между журналистами, между журналистами и редакциями, между редакциями, между журналистами, редакциями и читателями с позиций соблюдения стандартов профессиональной этики.

    Главное —  без вмешательства государства. Если, например, читатель подал в суд на газету и на автора, и одновременно прислал обращение нам — мы отказываем В рассмотрении, пусть уже суд разбирается. Бывает, в случае возникновения финансовых конфликтов к нам обращаются в надежде, что наше решение поможет, но такие обращения мы тоже не рассматриваем.

    Каков порядок нашей работы? Приходит обращение в БАЖ, потом пересылается, как правило, мне, я рассылаю коллегам. Сначала мы дистанционно, путем переписки, обмениваемся мнениями, каждый высказывает свою точку зрения, а потом решаем —  собираемся по этому поводу или нет. И если собираемся, то, бывает, что уже на самой комиссии, в ходе обсуждения, выясняются какие-то обстоятельства —  и точка зрения может поменяться.

    Потом мы принимаем обоснованные постановления, они выложены на сайте БАЖ, любой может прочесть. А решение всегда однозначно: есть нарушение этики или его нет.

    Как вы оцениваете спорные материалы: проверяете их на соответствие стандартам журналистской этики, закрепленным в этическом кодексе, в Декларации профессиональной этики?

    — Это очень сложный вопрос —  по каким критериям судить об этичности. Кодексов сейчас уйма: европейские, американские, наши собственные. Но журналистская практика и опыт показывают, что применять стандарты сложно, каждая ситуация —  особенная.

    Скажем, стандарты требуют, чтобы журналист представлял альтернативные точки зрения, но мы рассматривали ситуации, когда сделать это было невозможно, и мы признавали, что журналист не нарушил этику. В другой, казалось бы, похожей, ситуации выносили решение —  нарушил. Нет канонов. Практика очень разная. И я противник того, чтобы ее загонять в рамки кодексов.

    Например, в нашем Кодексе журналистской этики (а он принят в 2006 году и до сих пор не перерабатывался) сказано, что, если журналист работает на территории медицинского учреждения, он должен получить разрешение у дирекции. Я не думаю, что это должно быть категорическим требованием.

    Журналист может это сделать, но может и не спрашивать, или у него нет возможности спросить —  все зависит от того, о чем он собирается писать. Есть стандарты, которые обязательны по отношению к героям публикаций: соблюдение права на частную жизнь, неразглашение информации и прочее —  но просить разрешение сделать материал… Ну, как бы вы просили разрешение написать о том, что произошло с Владимиром Некляевым в декабре 2010 года, когда его похитили из больницы скорой помощи? Мы живем в такой ситуации, когда журналист даже не всегда может представиться как журналист, хотя стандарт этики требует этого.

    Во всех зарубежных кодексах присутствует положение, что журналист должен работать в рамках закона, соблюдать законы — это в том числе нравственное требование.

    Но все штрафы, которые получают те же журналисты «Белсата», формально имеют под собой основание, и никакие ссылки на права журналиста и конституцию тут не работают. Есть закон, есть соответствующая статья: вы не аккредитованы —  и это нарушение. Хотя журналист просто выполняет свои профессиональные обязанности. Вот недавно в Могилеве белсатовцы сделали положительный, позитивный материал, а их все равно оштрафовали. По закону журналисты просто не имеют права работать тут, но они работают, значит, практически комиссия должна выносить решение, что они нарушили этику.

    Но мы живем в ситуации, когда государство, режим вынуждают нарушать даже базовую этическую норму.

    При этом мы видим, что чиновники сами сплошь и рядом нарушают законодательство.

    Они обязаны делиться информацией, отвечать на вопросы журналистов. По закону это их обязанность, но добрушская начальница без стыда и страха показывает журналистам фигу…

     

    —  Каковы ваши личные критерии этичности, насколько они совпадают с требованиями профессиональными?

    —  Критерий один —  писать правду. Не врать. Больше нет никаких критериев.

    А что такое правда для журналиста? Это правда факта. При этом надо помнить и понимать, что факт не существует сам по себе. Он живет, дышит, работает во взаимосвязях с другими фактами, с почвой, на которой он вырос, с явлениями, которые его породили. Только в этих взаимосвязях факт становится правдой.

    Даже транслируя простую информацию, журналист должен знать и понимать эти взаимосвязи. Иначе —  поверхностность. Или еще хуже —  предвзятость, манипуляция. Ведь и правдивую информацию можно подать так, что она будет неправдой. Например, в свое время российский премьер Дмитрий Медведев, большой любитель интернета и гаджетов, сказал, что только идиот сейчас не пользуется интернетом. А незадолго до этого белорусский президент объявил, что не пользуется интернетом. Один медиаресурс берет обе эти (правдивые!) информации —  и делает заголовок: «Медведев считает Лукашенко идиотом».

    В общем, когда я говорю о правде в журналистике, я имею в виду полное соответствие тому, что зафиксировано: в документе, в событии, в высказывании… Ты можешь выразить свое мнение об этом, но нельзя манипулировать фактами.

     

    —  Но, когда журналист приходит на интервью или за комментарием, ему тоже не всегда говорят правду.

    —  Тут очень многое зависит от подготовки журналиста, его личности. К сожалению, сейчас роль журналиста часто сводится лишь к роли информатора и даже, я бы сказал, регистратора. Практикуется одинаковый подход и к освещению событий в чисто информационном жанре, и вопросов, связанных с общественной, социальной проблематикой.

    «Одна точка зрения, другая точка зрения, эксперт» —  разложили по полочкам, и вся работа. И выхолащивается критическое отношение, интеллектуальная, творческая составляющая профессии.

    Современная журналистика создала такого читателя, который считает, что она должна его обслуживать.

    Вместо «четвертой власти» —  этакая сфера услуг. Многие медиа видят единственный мотив своей деятельности в том, чтобы заработать и выжить.

    Имеет ли это отношение к профессиональной этике? Да. Что ж этичного в том, что государство создало такие условия, когда независимая пресса должна искать способы выживания, вынуждена потрафлять низким вкусам, даже требованиям своих читателей, обслуживать их для того, чтобы выжить…

    И тогда они варят эту низкопробную кашу из сомнительных новостей. Но ведь таким образом формируется читатель. Человек —  это не только то, что он ест.

    Человек —  это то, что он читает. И вот этот человек, читающий прессу, —  он весь в фейсбуке виден с его комментариями или в комментариях непосредственно к материалам. Какая пресса —  такой и читатель. Он не любит думать, ему достаточно позиции «согласен —  не согласен». «Я так считаю» вместо «я так думаю», потому что «думать» —  это процесс, а чтобы «считать», думать не надо.

     

    —  Кроме того, социальные сети позволяют людям высказываться и без участия медиа, напрямую, горизонтально. В соцсети нет формальных требований к этическому стандарту, и мы видим большое количество обсуждений личной информации, каминг- ауты и их обсуждения —  то, что в журналистике регулируется как раз этическими требованиями. А теперь как бы нет этой планки. Получается, что и у СМИ она снизилась?

    —  Не стоит путать соцсети и журналистику. Фейсбук, инстаграм к журналистике не имеют вообще никакого отношения, с моей точки зрения. Но если журналист публикует посты в Фейсбуке, он должен оставаться журналистом и в своем фейсбучном творчестве —  не может быть в своей газете один человек, а в сетях другой. Мы, кстати, подготовили документ «Журналист в соцсетях» —  он опубликован на сайте БАЖ, любой может с ним ознакомиться.

    А что касается моды на обсуждение личной информации, так здесь неэтичность заложена с самого начала.

    Мы рассматривали на комиссии по этике случай, когда поступила жалоба на очень грубый комментарий к заметке по теме ЛГБТ. По ходу расследования редакция сразу признала свою ошибку и убрала этот комментарий. Но, честно говоря, я не понимаю, зачем публиковать вещи, которые провоцируют взрыв ксенофобии, повышают агрессию в обществе.

    Я понимаю, когда публикуется заметка в защиту прав. Когда есть нарушение чьих-то прав —  это одно, это задача прессы: освещать такого рода конфликты и осмысливать.

    В остальном — все люди одинаковы, это высший постулат. Если, к примеру, идет в президенты открытый гей, меня не волнует его половая ориентация. Мне важно, каким он будет президентом. Но когда журналист акцентирует внимание публики на особенностях его сексуального поведения, это мне не нравится с этической точки зрения.

     

    —  Скажите, а как «фигуранты» дел, рассматриваемых на комиссии по этике, реагируют на ваши решения?

    —  Конечно, люди обижаются на решения, с которыми они не согласны. Разворачивается обсуждение в фейсбуке, пишут комментарии… Ну и на этом, собственно, все. На мой взгляд, комиссия не очень влиятельный орган. Мы только рассматриваем спорные вопросы, но не имеем никакого механизма, чтобы обязать редакции реагировать на решения комиссии по этике. Я думаю, что было бы правильно, если бы редакция, которую (или сотрудника которой) признали виновной в нарушении этики, была обязана хотя бы публиковать у себя решение комиссии.

    Убежден и в том, что редакциям полезно было бы иметь собственные кодексы профессиональной этики.

     

    —  Значит, надо как-то предусмотреть механизм реакции на решения комиссии?

    —  Например, в Швеции этические досудебные проблемы взаимодействия общества и прессы решает государственный чиновник, омбудсмен; у него есть для этого небольшой штат. И его решение влечет за собой последствия для виновного —  материальные, репутационные и так далее. Я все больше и больше склоняюсь к тому, что и нам надо менять подходы. Не знаю, на каких принципах —  в штате или не в штате, но, естественно, с оплатой этой деятельности, должен быть один человек, например в БАЖе, который мониторил бы СМИ на предмет нарушения этических норм и правил и инициировал рассмотрение дел с привлечением экспертов — разных, в зависимости от содержания спорного материала.

    Сейчас появилось очень много новых вопросов и проблем, связанных с журналистской этикой. Это и то, о чем мы говорили выше, и такое новое, связанное с интернетом понятие, как «право на забвение», и ряд других вопросов.

    Наша комиссия в том виде, в каком она существует сейчас, с таким реально существующим объемом проблем не управится. Все занимаются своими делами, работают. Даже если мы будем собираться раз в месяц, я чувствую, что нам не хватит ресурса для полноценной работы.

    Было бы очень хорошо, если бы у нас появился омбудсмен. Человек, который имел бы реальный опыт работы в современной журналистике, безупречную профессиональную репутацию, ну и, конечно же, был бы хорошим организатором. Потому что, безусловно, журналистскому сообществу необходимо саморегулирование.

    Мы стараемся и делаем в этой части все, что можем. Откровенно говоря, я считаю, что в меру своих возможностей мы работаем хорошо. Все наши решения обоснованны и справедливы. Но время требует приложения больших сил и новых компетенций.

    Хотите высказаться? Обсуждение интервью в Face­book ЗДЕСЬ

    Пастановы камісіі

    КОДЭКС ЖУРНАЛІСЦКАЙ ЭТЫКІ ГА «БАЖ»

    ДЭКЛАРАЦЫЯ ПРЫНЦЫПАЎ ПРАФЕСІЙНАЙ ЭТЫКІ ЖУРНАЛІСТА

    Падаць зварот у Камісію па этыцы ГА «БАЖ»

    Самыя важныя навіны і матэрыялы ў нашым Тэлеграм-канале — падпісвайцеся!
    @bajmedia
    Найбольш чытанае
    Акцэнты

    Названыя пераможцы конкурсу «Вольнае слова-24»! Глядзім, каго віншаваць

    У Вільні абвешчаныя вынікі традыцыйнага штогадовага конкурсу «Вольнае слова», мэтай якога з’яўляецца удасканаленне прафесійнага майстэрства супрацоўнікаў СМІ і заахвочванне таленавітых журналістаў.
    10.09.2024
    Акцэнты

    Прыём матэрыялаў на конкурс «Вольнае слова»!

    Творчы конкурс «Вольнае слова» праводзіцца пад эгідай Еўрапейскай федэрацыі журналістаў. Да 31 траўня прымаюцца матэрыялы за 2024 год.
    15.05.2025
    Акцэнты

    Што знайшлі ў «кашальках» Лукашэнкі і чаму сабака Эрык падаўся ў эміграцыю? Тэмы канкурсантаў «Вольнага слова-24»

     БАЖ завяршае агляд працаў, якія паступілі сёлета на конкурс «Вольнае слова-2024». Гэтую падборку мы прысвяцілі творам, якія прэтэндуюць на намінацыі «найлепшая публікацыя мастацка-публіцыстычнага жанру» і «журналісцкае расследаванне».
    03.06.2024
    Кожны чацвер мы дасылаем на электронную пошту магчымасці (гранты, вакансіі, конкурсы, стыпендыі), анонсы мерапрыемстваў (лекцыі, дыскусіі, прэзентацыі), а таксама самыя важныя навіны і тэндэнцыі ў свеце медыя.
    Падпісваючыся на рассылку, вы згаджаецеся з Палітыкай канфідэнцыйнасці