Огнестрельные и ножевые. Критик как заноза

Как там у ливерпульской банды: «All You Need Is Love»? Только вот с возрастом все больше понимаешь, что мир крутится никак не вокруг тебя и тотального обожания малышу никто не обещал. Но наши творческие кадры – особый мир. Общий инфантилизм локальной культурной сцены основан на многолетней привычке к публичной любви и ритуальным обнимашкам на красной дорожке. Умничка, ты снова сделал(а) это! В Каннах обзавидуются! Тусовка в экстазе!

Медиа в такой схеме – не экспертная инстанция, а рекламная обслуга, инструмент продвижения Моего Классного Продукта. Они нужны как служба доставки. А кто спрашивает курьера о вкусе пиццы? Его дело улыбаться.

На фабрике мыльных пузырей критик не нужен. Он мешает празднику: путается под ногами, смеется невпопад, ловит на пустяках, слишком много знает, задает плохие вопросы, делает вредные выводы. Короче, неправильный зритель. Не тот. Вычтем его из панорамы наших аншлагов. Если нет аншлагов – тем более! Сглазил, сволочь.

В поле условного беларуского успеха и ритуальных медиа-услуг реальный критик заметен как панк на фестивале бальных танцев. И столь же неуместен. Поскольку тут по делу не скажут. Поскольку тут споры давно усохли до сетевого срача. Поскольку тут критика видна лишь как выброс черной энергии. Здесь обычно любят хором. А если не хором – значит, не любят.

Странно, что мы еще есть в этом поле смертной любви. Те, кто не боится звать вещи по имени – и потому регулярно отгребает от узнавших себя в очередном тексте.

«Гарашные» сетевые истерики в который раз показали: у нас полностью отсутствует культура критики критики. Умение системно спорить и строить контрдоводы. Но для этого нужно не просто освоить непривычный для нашего городка стиль коммуникации. Сперва придется увидеть в спорщике не личного врага, а достойного внимания Другого. А это жутко сложно. Поскольку противоречит привычным практикам здешней ярмарки тщеславия. Тут принято в стиле младшей группы чуть что с громким плачем убегать в Face­book. И оттуда забрасывать неприятеля… короче, вы поняли.

Дальше – больше. Креативным жить трудно еще и по причине функционального передоза: слишком много опций. На нашем поле чудес любой артист – сам себе человек-оркестр: шоумен, продюсер, спичрайтер, стилист и рекламный агент. Он постоянно начеку и стремится контролировать все. Особенно выброс информации. Особенно непарадной. Если в нормальном мире острый разбор воспринимается как адекватный резонанс и знак заинтересованного экспертного внимания, то у нас все наоборот: врагом оказывается как раз тот, кто тебя заметил. В противника превращается тот, кого зацепило. Потому что он вторгся со своим сообщением в твою рекламную зону. Самовольно загадил твой личный бигборд.

Какой еще разброс мнений? Какой плюрализм? Статус критика – помеха в агит-вещании, вредный сбой программы. И можно сколько угодно твердить о том, что он по определению – не рекламный агент и не инструмент любви. Что его задача – не понравиться автору, а разобрать плюсы и минусы продукта. И подвести баланс. Что без экспертного поля нет и не может быть реальной линейки качества культурного продукта. И еще сорок пунктов в защиту обоснованного сомнения. Но это либеральное бла-бла-бла для наших поп-героев не стоит почти ничего.

Белкульт свежего разлива генерирует не смыслы, а эффекты. Тиражирует не концепты, а фишки. Разводит не ярких, а правильных. Сигналит привычное родное. Раздает комфортное свое. Плоская «тутэйшасць» в диапазоне от вышымаек до «ГараШа» – локальный фаст-фуд нового поколения. Свежий товар на здешнем рынке. А мы, критиканы, ломаем ему стратегию продвижения. Подгрызаем харизму.

Вот вам еще один аспект войны независимых авторов – от Артура Клинова до Андрея Курейчика – с неформатными критиками: споры снижают товарную стоимость. Конфликты подрывают потребительское доверие. Критичный эксперт попадает в положение покупателя, прилюдно требующего деньги назад. Приличный продавец, конечно же, пойдет навстречу. И поправит себя на будущее. Но много вы у нас видели приличных продавцов? А потому – кровь, пот и слезы. Огнестрельные и ножевые. Даже если они существуют лишь в воображении нервного адресата.