Светлана Алексиевич: «Будьте хорошими журналистами!»

Пресс-конференция Алексиевич. Фото: Виктор Толочко, Sput­nik

— Светлана, вот любопытная деталь: известие о присуждении Вам Нобелевской премии журналисты встретили как победу своей корпорации: она — наша! Литераторы, с которыми репортеры разговаривают, иногда фыркают: мол, скорее, она ваша… Вас не обижает причисление к журналистскому цеху?

— Да, решение жюри Шведской академии в определенной степени новаторское. Оно обрадовало многих журналистов, и меня в том числе, что они услышали время. Время требует новых форм, старые формы не вмещают того, что происходит. И у нас уже нет времени медленно и долго сидеть и осмысливать события.

Смотрите, сколько произошло только в этом году! И пока я писала Нобелевскую речь, мир менялся несколько раз. Все быстро меняется. И поэтому содержание взрывает все формы! Оно ломает их, меняет. Меняется живопись, меняется литература. Это только, может, сидя в провинции — «у моря», как говорил Бродский, — можно думать, что есть некая «чистая литература», которая живет по однажды созданным законам и канонам… Все движется, и литература в том числе. И документ выходит за пределы документа.

Есть как бы правда, которую принято считать правдой. Но это тоже вещь относительная. Одно принято считать правдой в России, другое — в Америке или Англии. С одной стороны, люди разделены, а с другой — есть некая правда времени. И есть правда человека, его личная правда, его маленькая история. А из всего этого появляется большая История.

Поэтому как заниматься журналистикой? Надо заниматься хорошей журналистикой. А хорошая журналистика — это тоже одна из разновидностей отражения изменяющейся реальности. И наиболее мобильная, наиболее близкая людям, наиболее реактивная. Она быстрее всех влияет на человека, быстрее всех передает информацию.

Только, мне кажется, вот с этой передачей информации надо понимать процесс, не упрощая. Есть механическая передача информации, а есть, как я называю, информация и тайна. Под тайной я понимаю вообще человеческое существование, человеческую жизнь.

Чтобы постигать эту тайну, надо быть хорошим журналистом.

— Сейчас появилось много всяких форм, которые журналистам приходится осваивать: видео‑, аудио‑, мультимедия. И всё стараемся успеть. Но соберемся иногда журналистским кругом и признаёмся: почитать нечего. На наших страницах почитать нечего! Как нам не растерять в себе способность осмысливать в погоне за тем, чтобы вовремя и разнообразно передать информацию?

— Я думаю, что хороший журналист — это (первое!) очень образованный человек. Не чеховский герой «Крыжовника», а человек, находящийся в постоянном движении. Очень много журналистов передо мной проходит. И практически это малообразованные люди. У такого человека нет ауры личности, которая могла бы взять ауру реальности, понимаете? Потому что это все взаимосвязано. И конечно, техника тут не поможет. Техника никогда не заменит личность. Все дело в личности. Надо быть вот этим сложным человеком, чтобы ты был равен тому, что происходит — времени, современному пониманию вещей, человека. Все дело в самом человеке пишущем.

А жанр и форма… Когда я долго после факультета журналистики, который окончила, искала себя, я пробовала разные жанры. Но стало очевидным — для меня, во всяком случае, так устроен мой глаз, мое ухо, что для меня правда как бы не вмещается в одно сердце, в один ум. Я поняла, что правда — неуловимая, таинственная вещь, она рассыпана. В каждом человеке кусочек этой правды, кусочек этой истории. Жизнь наша очень ускорилась, и «роман голосов» мне показался той формой, которая может передать мир, окружающий нас.

Жанр, которым я занимаюсь, очень сложный. С одной стороны, я добываю, разыскиваю материал как журналист. Если Флобер говорил о себе, что он — «человек-перо», то я могу сказать, что я — «человек-ухо». Я все время слушаю. Не только тогда, когда записываю человека, разговаривая с ним, но и где-нибудь в кафе, в такси, когда иду по улице. То есть ухо всегда на улице, я все время слушаю. Тут я как журналист. Уже потом, работая над материалом, осмысливая, я — литератор. Жанр очень сложный, требует очень много разных качеств. А журналистская работа мне всегда нравилась.

— Попрошу прощения за то, что мы, журналисты, Вас в это время сильно «достали». Обещаю, что мы еще не раз и не два будем так усиленно Вас атаковать. Дай Бог Вам удачи — в Нобелевской речи, в поездках, в творческих поисках. С наступающим Новым годом!

Гэты ды іншы тэксты вы знойдзеце ў найбліжэйшым нумары «Абажура»!