Я ищу этот город, которого нет — 2

­Во время минувших парламентских выборов в качестве наблюдателя ОБСЕ Беларусь навестила моя хорошая знакомая из Чешской Республики. Работа краткосрочного наблюдателя отнимает много сил и времени, а потому встретиться у нас получилось только вечером накануне её отлета.

Конечно же, при встрече говорили об общих знакомых, впечатлениях от работы на избирательных участках Бреста, зубрах в Беловежской пуще и в об­щем о политической ситуации в стране. Но хочется мне рассказать о другом. О том, как моя знакомая восприняла Беларусь.

«Ну, как тебе показалась наша страна? — спрашиваю я. — Чувствуется, что мы здесь живем в отсутствии свободы?»

«Знаешь, страна у ­;вас прекрасная, люди такие доброжелательные, открытые, мы даже подружились с председателем избирательной комиссии в Бресте. Идешь по улице, и почти не замечаешь отличий от Европы. С людьми разговариваешь — обычные люди, — делится со мной моя знакомая. — Несвободу я почувствовала только когда… включила телевизор».

По впечатлениям моей знакомой, наше телевидение и есть символ нашей несвободы.

«Это же ужасно — все эти сюжеты с президентом, проведшим совещание, с президентом­, посетившим больницу, с президентом в поле. У нас никогда такого не показывают! Это же его работа — встречаться, совещаться, принимать решения. Зачем об этом по полчаса рассказывать? — удивлялась моя знакомая. — Но ещё страшнее включать телевизор и видеть фильмы и сюжеты о войне. Почему у вас в телевизоре так много войны?»

В общем, знакомой наше телевидение не пришлось по душе. Не понравилась ей «телевизионная Беларусь». Хоть там все красиво и складно смотрится. Справедливости ради, знакомая призналась: «Мои б­абушка и дедушка были бы счастливы смотреть такое телевидение. Уж очень оно их молодость напоминает».