Черти прут из всех деталей

Ох, и муторно вечно спешащему репортеру выслушивать подробности-формальности судебного процесса, когда почти наверняка знаешь, что результат разбирательства предопределен!

И факт этот итога, да еще сам факт суда — тот главный (если для кого по специфике СМИ не единственный) информационный повод, из-за которого ты скован бездействием в строгом зале суда. Остальное — детали.

Но «дьявол кроется в деталях» не устают ежевечерне повторять киношные сыщики, прокуроры и судьи. И, пережидая негромкую скороговорку реального прокурора, обозревающего, по требованию судьи, письменные материалы двухтомного многостраничного дела, обвиняющего в сотворении массовых беспорядков Василия Парфенкова, делаю пометки в блокноте.

Пометка первая: протокол первого осмотра места происшествия, площади Независимости.

Судя по оглашенным размерам «прямоугольника неправильной формы», осматривали не впритык к Дому Правительства, гораздо шире. Найдено, согласно протоколу: флаг с древком, бутылка стеклянная — 1 шт., кружка с крышкой, электроприбор, мобильный телефон, 3 салфетки с бурыми пятнами…

В протоколе повторного осмотра («Лист дела 25–42», — методично отмечает прокурор) в числе найденных предметов не отмечаются «орудия штурма», разве что число обнаруженных стеклянных бутылок из-под спиртного увеличивается до 11 неповрежденных и одной разбитой.

ФЕ сотрудникам белорусских телеканалов! Они то, как водится, наутро после «штурма» показали раскиданные на вычищенной площадке и собранные в фойе топоры, ломы и прочие «ударные инструменты». Салфеток с бурыми пятнами их кинокамеры не зафиксировали — не та деталь.

Лом (один), 61 «фрагмент арматуры», три металлических прута для сборки мусора (сидевший рядом со мной коллега-репортерпочему-то уверенно записал 3 ледоруба), 11 деревянных ручек и что-то там еще обозначено в разделе «вещдоки». Если это «припадает» на одного Парфенкова, — карикатурно много для невысокого парня отнюдь не атлетического сложения. Если на всех, кого подозревали, подозревают и обвиняют в организации массовых беспорядков, — маловато выходит. При такой арифметике «погромщики» между собой драться должны за право обладания штурмовым орудием!

Или за глоток «штурмового» напитка. Если 11 поллитровок (да, одна еще разбитая и пару пластиковых с остатками пива) обнаружилось на толпу в десятки тысяч, откуда «многие», которые, по версии официальной прессы, «находились в состоянии алкогольного опьянения»? Или они до закрытия универсама «Центральный» так упились? При том и до площади дойти смогли, и на неслабом морозе за несколько часов не протрезвели? Количества засвидетельствованного в протоколах алкоголя не хватило бы даже на «фронтовые сто грамм» для самых ярых активистов оппозиции — если принять за таковых число арестованных и задержанных, перевалившее за 700.

По отпечаткам на тех бутылках (кто-то бросил, не допив, коньяк «Версаль», штурмовики нынче явно не из «алконавтов»), как утверждается в протоколе экспертов, невозможно идентифицировать потреблявшие горькую личности. Не может сказать криминалистическая наука, в чьих руках побывали «фрагменты арматуры» и черенки от садово-огородного инвентаря.
В интернете, правда, не однажды опубликовано фото, на котором эти черенки по-хозяйски несет ко входу мужчина в защитной куртке, но ведь не о нем экспертов спрашивали…

«Свои-свои-свои!», — многократно кричит голос за кадром, но камера спецоператора захватывает в кадр убегающие от разбитых дверей Дома Правительства фигуры. Я пытаюсь пометить, на какой минуте демонстрируемого в зале суда видео такая любопытная деталь, и обнаруживаю: в предоставленном следствием видеообвинении нет хронометрической раскадровки! Ни даты, ни часов-минут-секунд! То-то мне показалось, что это «кино» крутит какие-то повторяющиеся кадры и занимает время, сто раз достаточное для того, чтобы остановить битье злополучных стекол!

Но, выходит, обвиняющая сторона не только меня — наблюдателя за судебным процессом — за дуру держит. Как же судье, адвокату, обвиняемому, наконец, действительно убедиться, что «боевик» Парфенков наносит по «госсобственности» обнаруженный следствием 61 удар? На какой секунде и который раз по счету соприкасается с защищаемым законом объектом? И то, что зафиксировано следующей камерой, — это повтор? Новое действие в иное время?

Кстати, кино (и БТшное в том числе) свидетельствует, что наказанный 4 годами строгого режима Василий Парфенков у дверей Дома Правительства борется не со стеклом, а с деревянным щитом. Судя по материалам судебных слушаний, щиты не пострадали.

Но Парфенкову выставлен иск в 14 048 000 белорусских рублей за остекление, ремонт алюминиевых перегородок, замену водоотводящих труб и повреждение растительности. Первоначально этот индивидуальный вред оценили почти в 30 миллионов, специальная комиссия к суду уточнила сумму ущерба.

Всего же на замену стекол в разбитых дверях ушло более 200 миллионов — «замена водоотводящих труб» и прочие побочные действия включены в иной счет.

Остекленеть! Это из каких «камушков» сделаны такие светопроводящие покрытия? Это на кой-ляд стране, официально далекой от роскоши хозяев Арабских Эмиратов, пять государственных дверей со стеклышками по 10 тысяч евро?

Подробности от немногословного Парфенкова о нападении на группу Некляева на Немиге оперативно проанализировала «Наша Ніва» — в свидетельствах обвиняемого вновь прямое разоблачение официальных версий-страшилок.

Черти прут из каждой детали этого масштабного «дела о массовых беспорядках», и дьявол, которому надлежит в деталях прятаться, настойчиво тычет нас в очевидный выбор: ты за журналистику факта или «журналистику правды»?

«Правда» в этом давно обозначенном исследователями журналистики разделе заставляет служить кем-то обозначенной (или самолично избранной) идее; факт вынуждает любую идею (явление) оценивать здраво, а значит, критически. «Не сотвори себе кумира» — это ведь и про нас сказано.
Информационные отчеты о первом суде «за Площадь» во многих случаях обозначили диаметральную принадлежность репортеров к существующим у нас «правдам». Одни услышали только прокурора, другие — защитников, все вместе повысили обвинительный «градус» в наэлектризованном нашем обществе.

Я не за всепрощение. Я о профессиональной работе. При которой (вспомните, как ремеслу учили!) через деталь — одну-единственную порой! — о целом можно сказать больше, чем «целое» того желает.

И подвигнуть потребителя информационного продукта к размышлению (а возможно, переоценке события или явления) фактическая деталь способна скорее, чем тысячекратно повторенные штампы о правых и виноватых.

P. S.: Вот еще деталь прелюбопытная: Настю Положанко выпустили из СИЗО КГБ именно в тот день, когда первый вынесенный «за Площадь» приговор начали обсуждать и осуждать на Западе. Теперь Запад, обсуждая, обязан говорить «но». Факт облегчения режима для обвиненной девушки все-таки имеет место!

Впрочем, для «внутреннего пользования» этого факта как будто и нет — приверженцы официальной «правды» посредством нашей профессии убеждают читателя-зрителя-слушателя: «броня крепка и танки наши быстры», а всех, по кому прошлись гусеницами, не пристало жалеть…