Максим Жбанков: Daddy с собачкой. Шпиц как доля и представление

Явление шпица народу было неизбежным как крах империализма. За отчетный период система прочно обжилась в эстетике колхозного барокко (с легким привкусом коммерческих интервенций) и стабильно воспроизводит шизоидный микс деревенских понтов, имперского пафоса, губернской ностальжи и стихийного постмодернизма. Культура крепких хозяйственников действует суматошно и трусовато, предпочитая оглядываться на проверенные образцы. В экономике — административный экстаз советского образца, в политике — ритуальные танцы с Большим Братом, в медийной работе — затертые шаблоны тоталитарной пропаганды. Если культура — значит балет, доклад и дискотека. Осколки разбитой мозаики, лишенной смыслового центра. “Сами никак мы, никак мы сами…” Страна упала в руки управленцев среднего звена и условной образованности.

Это растерянность завхоза перед адронным коллайдером. Жизнь в No Style, ситуативный монтаж обрезков с чужого стола. Голова в Москве, руки в огороде. Нам тут не до книжек.

Власть по духу и форме остается неистребимо деревенской. Низовой. Со всеми комплексами провинциала: ревностью к “городским”, неспособностью к сложным решениям, нервными летучками, системным недоверием к умникам любого разлива, неприятием всего, выходящего за рамки собственного разумения и твердой верой в чудесную силу начальственного окрика, пацанского кулака да чарки со шкваркой.

Поэтому в качестве “человечинки”, утепляющей образ главнокомандующего, нам стабильно задвигают простые радости сельского быта: арбуз, картоху, косу, Депардье в вышиванке и девчат на великах. Да еще молодецкие ледовые игрища. Акей. Но при чем тут белая псинка в державных объятьях?

Кто взял зверюшку в дело — сам верховный или наемные пиарщики — не так важно. Куда важней демонстрация. Показушный жест невнятного назначения.  

Cобака в борозде чисто функционально — нонсенс. Они бы еще мангуста в жилетке запустили. Или лемура с корзинкой. Сильный мужик тащит с собой потрудиться в поля домашнего сибарита. Конфликт кодов. Не складывается. Кто-то тут явно лишний. 

Но укротителю урожаев и капитану посевных явно тесно в агит-раскладах. Сквозь циничные расчеты проступают корневые сантименты. Опыты наивной публичности.

Хочется не только победного рёва комбайнов, но и простой теплоты. Внезапных пустяков. Милых необязательных причуд. Скажем, чиновниц в длинное обрядить и пусть вальсируют с министрами. Детишек с “Евровидения” на коленках потетешкать. С дебютанткой на балу сплясать. Конкурс красоты, опять же. Олимпийцев одарить. Бабкину с юбилеем поздравить. С братками по хоккею обняться. И, да — животинку какую приветить.

Что характерно — выбран не котик приблудный. Не брехун цепной. Не попугай залетный. Шпиц борозды не испортит. Распушается исправно. Улыбается в камеру. В корзину лезет без разговоров. Весь такой ми-ми-мишный. В общем, звезда инстаграма. Эскортный зверь. Шпиц — то, что надо.

Собачка — ласковый джингл. Сигнал из понятного быта без дефолтов и коронавирусов. Кто сказал — “не по-пацански?” Именно так у нас на Тракторном гуляют пролетарии. Бредет себе помятый чувак в косухе и “петушке”, а на поводках – три декоративных недомерка, все с цветными резинками на пушистых головенках. Дальше жэсовец с мопсом трусят, оба задумчиво ждут приключений. А там тройка хлопчиков с бырлом на дворовой скамейке — и под ней лохматик хозяйский отжигает. Зверику счастье, ребята при делах.

Тайная жизнь низового мира — малой родины высшего начальства. Мещанский парадайз: выходной, стопарик, псинка. Идеи сдохли. Остались собачки.

Устали от батьки? Вот вам папочка с пёсиком.

Шпиц при власти — уже больше, чем зверюшка. Это почти программное заявление. Наш ответ мировым катастрофам. Новый образ нации взамен “хрустальному сосуду”. Вдогонку всем вызовам эпохи — простое и надежное: “Ах ты, мое золотце! Устало? Иди на ручки!”

Дело шпица — сидеть и не выделываться. Все остальное устроят папа и БТ.