Почему я пойду на площадь 19-го декабря

Так уж получилось, что на всю вторую половину этой недели — недели президентских выборов — у меня стоял академический заезд, в ходе которого я должен был встретиться с магистрантами в Вильнюсе. На прошлой неделе я ходатайствовал о его переносе — несмотря на то, что этим ходатайством создал массу хлопот секретариату, которому нужно было договориться со студентами и преподавателями.

Кроме того, я отказался от крайне заманчивого предложения одного славного заграничного телеканала совершить днем 19-го декабря перелет в страну ЕС и смотреть на все из студии, попутно комментируя, а вечер провести в каком-нибудь милом кафе, поедая флячки и колбаски с капустой.

Казалось бы: всем очевидно, что на этот раз площадь ничего не изменит. Что она — как написал Федута — скорей будет площадью отчаяния, чем площадью перемен. Что же заставило меня изменить планы и остаться в стране на этот роковой вечер?

1. Во-первых, в силу особенностей белорусской политической культуры, нация выходит заявить о себе как о нации один единственный раз: в вечер президентских выборов раз в 5 лет. Все попытки организовать мобилизацию в периоды между выборами или хотя бы приурочить ее к парламентской кампании, обламываются. Отсюда — мой первый мотив. Я хочу быть среди людей, когда они один раз за десять лет (5 предыдущих и 5 последующих) будут вести себя как граждане.

2. Во-вторых, на этот раз я хочу в полной мере разделить моральную ответственность за то, что сохранится статус-кво с политическими акторами. Меня утомило слышать от кандидатов от президенты упреки: поучать все могут, вы сами что-нибудь сделайте! Вот я и делаю: выхожу на мирную манифестацию, в череде таких же, как я. Я буду там, в надежде, что моим присутствием (и присутствием еще тысяч) распорядятся по назначению.
В том случае, если площадь ничего не изменит (а она — подчеркну — ничего не изменит), я хотел бы говорить «мы вышли, но ничего не добились», а не «они вышли, но ничего не добились». Я до сих пор жалею, что не переночевал ни одной ночи в палатке в 2006.

3. В‑третьих, как всякий человек, проводящий изрядное количество времени за границей, у меня появился комплекс гипертрофированной ответственности за будущее страны. Наша нынешняя эмиграция — не адекватна эмиграции времен октябрьского переворота: мы можем спокойно пересекать границу и находится среди сограждан в ключевые моменты истории.

4. Набоков в своих ранних эмигрантских стихах писал о том, что советская Россия — страна, где кровь капает на снег. Если прольется кровь, я хочу видеть — своими глазами видеть, кто в этом виноват. Мое участие и освещение митингов оппозиции последнего времени убедило меня в том, что «живая» картинка и ее последующие интерпретации в Интернете — совсем не то же самое. Я не хочу быть обманутым, но хочу превратиться в свидетеля событий. Увы, у многих есть подозрения, что, несмотря на присутствие наблюдателей, стороны, задействованные в готовящемся противостоянии, могут повести себя брутально.

5. Я пойду, чтобы иметь внятный ответ на вопрос «где ты был 19 декабря 2010 года». У меня есть впечатление, что четвертый срок правления будет совсем не похож на предыдущие три. Об этом говорит хотя бы экономика, то, что победитель вынужден будет (объективно) проводить в жизнь предвыборные обещания проигравших. И, соответственно, — степень уныния, которая воцарится в обществе, будет несопоставима с тем, что было до сих пор. Я хочу увидеть, какие события приведут к этому концу.

6. В конце концов, митинг, в котором участвует десять и более тысяч человек, это всегда адреналин и «движуха». Там будет много людей одинаковых со мной взглядов. Я смогу приобрести новых друзей и встретить старых — тех, с кем встречался в прошлый раз в марте 2006-го года.