Светлана Гарда: Ракеты, запущенные с нашей земли, несут разруху не только Украине. Они убивают нас как народ

Если бы камни могли говорить… А нужно ли?

В юности я любила читать о войне. Сопереживала персонажам. Заучивала стихи… Например: «Спросите вы  у тишины, хотят ли русские войны. Спросите вы у тех солдат, что под берёзами лежат…»

В школьные годы мы писали сочинения типа «Если бы камни могли говорить…», где анализировали примеры мужества героев Великой Отечественной…

А что расскажут камни этой войны? В век компьютеризации и мобильности информация доходит до людей молниеносно… И молчаливые камни-свидетели  – уже не тот вариант, когда можно домыслить и извратить ситуацию. Человек с мобильным телефоном, неравнодушный к тому, что происходит рядом, уже журналист…

И мы понимаем, что камни не заговорят. И незачем…

Мы видим снятые очевидцами кадры с улиц украинских городов. Видим горящие здания и технику, видим беженцев… И надо понимать, что и белорусские города, наши с вами семьи, могут оказаться в том же положении.

Из друзей – во враги

Киев стал для меня родным. Сопереживание, неравнодушие, соучастие – такая была реакция на нас, белорусов.

Но Беларусь подыграла под дудку агрессора, не спрашивая нашего с вами мнения. И отношение к нам в Украине, к сожалению, тоже изменилось…

То, что мы чувствуем стыд за действия Беларуси, за наших соотечественников, выполняющих безумные команды, не оправдывает нас в глазах тех, кто теряет свой кров и, что страшнее всего, близких.

В войну мало кто верил. Но взрывы разбудили мирно спавших киевлян. Паники не было ни в первый, ни в последующие дни. Но люди стали покидать дома. Кто-то освоил для укрытия метро, которое теперь используется как бомбоубежище, кто-то решился уезжать дальше, на запад.

Я до последнего не собиралась покидать Киев. Но близкие нашли аргументы, к которым я прислушалась — надо уезжать.

Штадлер – как товарняк

Билеты на поезда и автобусы в западном направлении раскуплены, мест нет – показывает интернет. Но всё равно, собрав пожитки, решаюсь ехать на вокзал.

Спускаюсь в метро, и слёзы застилают глаза. На ковриках, подстилках спят маленькие дети. Много домашних питомцев – в корзинках или на полу… Вещи, одеяла… И тишина. Её нарушат только проходящие электрички.

На Киевском вокзале людей тысячи. Отстояв три часа в очереди, больше для очистки совести, понимаешь – уехать с билетом нереально. Они раскуплены на неделю вперёд.

В это время звучит воздушная тревога, толпа бежит в укрытие – в метро, подземные переходы. Я не бегу. Страха нет. Если суждено погибнуть, то пусть это станет позором для моей Беларуси.

Неожиданно объявили дополнительный поезд. Меня внесло туда потоком толпы. И двери закрылись. Хотела выйти, но уже не смогла… Нельзя было даже пошевелиться, такое столпотворение.

А с перрона штадлер атаковали те, у кого перед носом закрылись двери. Но больше пассажиров не впускали.

Маленьких детей рассадили. Кто-то смог усесться на пол, но всем места не хватало, поэтому чередовались… 8 часов ехали в подвешенном, в прямом смысле, состоянии.

Знакомились, рассказывали свои истории, даже шутили. Передавали друг другу лекарства, воду, помогали подержать корзинки с животными. Поразительно, как за короткое время беда способна сблизить людей…

Соседи «по купе» — айтишник из Беларуси с женой и мамой-пенсионеркой, которой грозит срок за экстремизм, молодые супруги из Киева с собакой, которые ночь провели в бомбоубежище, оказывая помощь раненым, работяги, бросившие стройку и уехавшие домой без зарплаты, студенты- африканцы – мы сошлись в тамбуре одного вагона. А в голове звучало: «Трясясь в прокуренном вагоне, он стал бездомным и смиренным…Трясясь в прокуренном вагоне, он полуплакал, полуспал…». Всё, как на той войне… Без, курева, правда, к счастью…

Новая загрузка. 15 часов пути вместо 2,5 часа

Во Львове всё повторилось: забитый до отказа вокзал, отсутствие билетов, ожидание гуманитарной дополнительной электрички в Польшу.

На вокзале во Львове не протолкнуться

Ждали у табло, на какой путь подадут поезд. И толпа ломанулась.

Я не расистка, но жуткое впечатление сложилась о чернокожих гражданах. Шли по головам, распихивая женщин и детей. Комфортно расселись, а это была советская электричка с деревянными лавками, хотя женщины рядом стояли. Потом, правда, выжили здоровых мужиков с сидячих мест.

Перед отправлением всех мужчин-украинцев, старше 18, попросили выйти. Дети плакали… Женщины старались сдерживаться, но не всем это удавалось. И снова на ум приходили строки: «С любимыми не расставайтесь… И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…»

В нашем вагоне оказалась в заточении птица, воронёнок. Она металась среди людей и вещей, жалобно кричала. И все пассажиры, как мне показалось, были такими же птицами, которые, оставляя родину, уезжали в неизвестность. Чтобы спасти свои жизни, спасти детей.

За Львовом поезд остановили и полностью выключили свет. Зашёл машинист и попросил не паниковать, не светить в окна телефонами. Он сказал, что получил сообщение о шедшей неподалёку колонне танков противника.

И дальше поезд часто останавливался, двери не открывали. На украинской границе всех просили оставаться на местах. Проверка документов растянулась часа на четыре. После прибытия в Польшу простояли почти столько же, пассажиров высаживали группами. Нам раздавали воду. В дороге обходились без питья, чтобы не хотелось в туалет. Добраться к туалету, в голове электрички, было нереально.

В поезде мы провели 15 часов, хотя в мирное время на дорогу на этом маршруте тратилось 2,5 часа. Со мной рядом ехала семья: 8‑летний мальчик с мамой и две его бабушки из Криворожья, где разбомбили воинскую часть. В ранце малыш вёз кошку Соню… Больше всего ребёнок переживал, пропустят ли его подружку без документов, их у животного никогда не было.

На перроне наши пути разошлись. Но я уверена, что кошку мальчик провёз. Она чувствовала опасность и ни разу не мяукнула за дорогу. Такая вот детская забота…

Поляки встречали нас доброжелательно, пропускали без лишних вопросов, даже без виз. А за пропускным пунктом я снова разрыдалась. Встречавшие нас волонтёры предлагали горячую еду, сухпайки. Деток ждали горы игрушек. Я ела горячий суп вместе со своими слезами, которые по лицу стекали в одноразовую тарелку…

Нас разбирали по машинам и везли, куда требовалось. Бесплатно. Кому ехать было некуда, предлагали ночлег.

Я выехала от границы благодаря волонтёру из Беларуси, прежде работавшем в кампании «Страна для жизни». Вынужден был выехать, как и я, из-за преследования. Теперь помогает другим.

Дальше у меня был путь в 400 км до нужного населённого пункта.

По дороге мне сообщили, что в соседний дом с моим, где жила в Киеве (это возле аэропорта Жуляны), попали снаряды, есть жертвы… Также узнала, что железнодорожные пути по направлению, которым мы ехали, повреждены, до их восстановления электрички на Польшу не пойдут…

Для чего я рассказала всё это? Чтобы каждый белорус понял – война не где-то далеко, она здесь, рядом. Если Беларусь вторгнется на территорию Украины, получит отпор. А это – жертвы, страдания и боль.

Беларусь, страна моя, остановись, пока не поздно! Не превращайся в марионетку в руках, испачканных кровью! Ракеты, запущенные с нашей земли, несут разруху не только Украине. Они убивают нас как народ.